Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании

Однако уже сегодня пришло время людей, которые смотрят на мир зла с высоты такого духовного величия и видят в нем не просто что‑то не имеющее право на существование или подлежащее прощению, но некий мир, где как бы погребены и необозримая полнота глубочайшего богопознания, и могучая любовь к Богу, и героическое богослужение. Здесь нужны неустрашимый взгляд прямо в глаза злу в его крайней чудовищности, и твердая уверенность, прочно основанная на превосходстве добра над злом, и героическая решимость, которая перед лицом злобы не только, как в прошлые времена, взыскует «теодицеи», «богооправдания», но берет это «богооправдание» в свои руки и осуществляет собственными делами, отвоевывая добро у самого зла. Такие люди, поставленные средь царства зла, чувствуют себя на своем месте. Они знают, что именно там необходимы энергичные борцы за добро. Оне не жаждут для себя внешне покойного мира и тихого «счастья», пока человечество выглядит так, как теперь. Даже если успех на первый взгляд невелик, они формируют собственную деятельность как участники божественного преодоления зла.

Здесь, высвечивая каждую частность, приходит на помощь основополагающий и не раз уже упомянутый вывод Рудольфа, Штайнера, что во вселенском развитии сила супостата присутствует в виде двух заблуждений — с одной стороны, в виде силы, которая замыкает человека в эгоизме и прививает ему (порой и в формах высокой духовности) стремление к личному благоденствию, а с другой стороны, в виде силы, которая направляет человека к земному и держит в плену земного бытия с его тяготами и помрачением. Эти две силы еще в Новом Завете отчетливо различаются как искуситель (диавол) и князь мира сего (сатана). Чем яснее человек видит эти основные силы, чем отчетливее распознает их под внешними масками и многообразными нарядами, тем сильнее он ощущает себя соратником Божиим, призванным к мировому служению. Такое сознание не имеет ничего общего с обывательскими суевериями. Это — пробуждение, прозрение к первоосновам мира. Идет борьба за человека и за землю, уже не против «плоти и крови», но «против начальств, против властей». Человек знает, что против этой силы необходима величайшая бдительность. И чувствует, что победа над ними уже достигнута в нас, в решающей битве завоевана Христом.

Борьба, о которой мы говорим, требует высочайшего героизма, на какой мы, люди, вообще можем решиться. Если искать медитативный образ, чтобы оживить в нас такой героизм, то поначалу мы, пожалуй, не отыщем в Новом Завете ничего полностью отвечающего нашей потребности. Можно бы обратиться к истории искушения. Но поскольку зло встречается нам прежде всего в людях, а не в духах, поскольку оно выступает скорее как внутренняя хворь, а не или еще не как сознательное устремление против божества, поскольку люди больше поддаются злу, нежели присягают ему, то все составляющее нашу исходную задачу можно увязать с третьим «чудом» Христовым в Евангелии от Иоанна — исцелением расслабленного (Ин., 5: 1 — 16; в немецком переводе Библии: страдающего подагрой. —Ред.). Подагра тесно связана с греховной сущностью человечества, закосневшей в земной жизни. Недаром Христос со всею настойчивостью говорит подагрику: «Не греши больше, чтобы не случилось с тобой чего хуже». И когда мы рассматриваем описание купальни Вифезда, перед нами вновь отчетливо, как наяву, предстает древняя религиозность. Пять крытых ходов (галерей) в древности соотносили с Пятикнижием Моисеевым. Люди, исповедовавшие дохристианские религии, обитали в прочных религиозных формах, как в домах, что для них построены. Если они совершали «грех» — так сказать, в доме своих пяти чувств, — то существовали омовения и очищения, освобождавшие их от скверны. Однако мощь этих целительных сил слабела — подобно тому как в Вифезде сила купальни уже была невелика, — и в эту религиозность проник эгоизм, недаром в Вифезде больные себялюбиво спорили, кому воспользоваться помощью.