Медицина Средневековья: жить или умереть [Литрес]

От чего же зависело равновесие четырех гуморов? Последователи Гиппократа считали, что главную роль здесь играет образ жизни человека. Многое из того, что окружает человека в быту, античные лекари тоже наделяли названными выше качествами. Например, каждый продукт питания обладал собственным набором характеристик по степени «тепла» и «влажности». Значит, в какой-то мере пища влияла на баланс жизненных «соков»: могла его испортить или, наоборот, немного выровнять. Врачи пользовались этим, назначая пациенту диету в соответствии с предполагаемым у него избытком или недостатком гуморов. Представим, что древнегреческий доктор заметил у своего подопечного признаки меланхолии: склонность к унынию, заторможенность и проблемы с пищеварением. Все эти симптомы одинаково важны для врача – он знает, что эта болезнь поражает не только разум, но и тело, и решение проблемы тоже будет комплексным. В такой ситуации лекарь объяснит пациенту, что в теле у того господствует «холодная» и «сухая» черная желчь. Откуда она взялась в таком количестве, еще предстоит выяснить: может, пошаливает селезенка (считалось, что она способна выделять излишек этого вещества). Тем не менее от обилия черной желчи нужно избавляться как можно быстрее. А раз она прежде всего «холодная», первым лекарством станет пища, которая обладает свойствами «горячего», – например вино и пряности. Можно совместить оба лекарства и получить пряный напиток, который позже назовут «ипокрасом» в честь великого Гиппократа. Увы, следующие шаги будут уже не такими приятными. Пациенту придется пересмотреть весь свой образ жизни: следить за качеством сна, делать упражнения и даже корректировать свое настроение, – например, петь строго определенные песни, и неважно, насколько они нравятся самому больному и его близким. Баланс телесных соков могли сместить и другие факторы. Считалось, что внутреннее тепло организма слабеет с возрастом, поэтому существовали специальные «диеты» и «режимы» для пожилых людей[32]. Им тоже назначали согревающие средства, чтобы удержать распространение холодных гуморов. А вот юношам врачи советовали соблюдать умеренность во всем, что может вскипятить их и без того «горячий» организм, – скажем, пить поменьше вина и посильнее разбавлять его водой. Подробнее о том, как врачи организовывали образ жизни пациента, читайте в главе о защите от недугов. Средневековье лишь уточнило античные рецепты, но принципы остались прежними.

Отголоски гуморальной теории сохранились до наших дней. До сих пор используются названия четырех темпераментов, которые происходят от греческих и латинских терминов, обозначающих каждый из гуморов. Мы уже не считаем, что в организме холериков преобладает желчь (греч. χολή), а сангвиники «состоят» в основном из крови (лат. sanguis). Но сама идея о темпераментах живет, и современные психологи продолжают спорить о подходах к ней.

Античная медицина: долгий путь на Запад

А теперь наконец-то настало время вспомнить, что эта книга посвящена Средневековью. Внесла ли эта эпоха какой-то вклад в медицинское знание, или средневековые лекари только сохраняли наследие Гиппократа и Галена? Ответ – да, внесла, хотя многие находки средневековых врачей все равно основывались на античных книгах. Так случилось, скажем, с идеей об «обстоятельствах» развития болезней, которая обогатила теорию гуморов.

Чтобы разобраться в том, как средневековая медицина сохраняла и осмысляла античное наследие, придется кое-что рассказать о том, какой путь проделало медицинское знание на протяжении веков. Не станем углубляться в споры о том, называть ли первые столетия Средневековья «темными веками» и эпохой упадка. Но факт остается фактом: к этому моменту Греция и Рим перестали быть передовыми центрами медицинской теории. Врачей-исследователей, равных «Гиппократам» и Галену, в этот период так и не появилось. Но знания древних не сгинули в водовороте исторических событий, и благодарить за это следует христиан и мусульман Востока. Первыми за сохранение античного наследия взялись сирийцы[33]. Почти все они принадлежали к духовенству, были священниками или монахами, поэтому для них медицина была тесно связана с аскетическими практиками – действиями, помогающими очистить душу и открыть ее для общения с Богом. Сирийцы предполагали, что телесное страдание затрудняет путь к божественному откровению не меньше, чем душевные страсти. Таким образом, сохранялось восприятие человека как единства тела и души, и врачеватели не проводили четких границ между ними.