Медицина средних веков и эпохи Возрождения

Он сумел использовать представившуюся ему возможность. Он оставался еще анатомом в духе Галена, хотя и думал, что он доказал наличность у великого учителя тех или иных ошибок. Но он еще не сознавал, что в строгом смысле слова Гален никакой анатомии человека не учил. Насколько еще он сам был несвободен в своем мышлении, хотя и тогда уже превосходил своих современников в анатомических познаниях, доказывают его 6 «Tabulae anatomicae», которые он издал как учебное пособие для преподавания анатомии в Венеции, в связи со своими первыми анатомическими демонстрациями в Падуе (посвящение, написанное там 1 апреля 1538 г.). Они заключают 3 таблицы скелета и три — внутренностей и сосудов. Это традиционная анатомия (пятидольчатая печень, см. рис. 45), связанная с подробностями, найденными на вскрытиях. Рисунки скелета — лучшая часть таблиц, с изготовленного им самим в Падуе скелета. В следующем году для нового латинского Галеновского издания Giunta он дал новую обработку латинского текста известных тогда девяти томов анатомического «Encheiresen» и анатомии вен, артерий и нервов. После нового тщательного изучения главнейших анатомических работ Галена в оригинале, он в методической работе проследил всю анатомию человека на трупе и в течение 4-5 лет совершил почти сверхчеловеческий труд, заставив весь материал зафиксировать в рисунках. Эта работа была тщательно выполнена искусным художником. Он должен был признать, что Галенова (134/135) анатомия обезьян учит многому, и сам впервые разработал действительную анатомию человека, снабдив ее богатыми иллюстрациями; он издал ее в виде обширного руководства в 1543 г. в Базеле у занявшегося книгопечатанием ученика Парацельса Иоганна Опорина под заглавием «De hnmani corporis fabrica libri septem». Труд этот он привел к концу 1 августа 1542 г., и одновременно 13 августа того же года он закончил извлечение из него «Epitome», рисунки для которого были выполнены позднее и поэтому отчасти были улучшением «Fabricae». Это воспроизведение человеческого тела, полное непосредственности и юношеской свежести, было великим созданием Везалия. Появившееся в 1555 году второе расширенное и переработанное издание было отпечатано еще великолепнее. Это еще более содержательное, обдуманное и серьезное издание явилось тем классическим Везалием, которое с тех пор стало решающим в спорных случаях; если уже первое издание, наряду с особенною прелестью и достоинствами, содержало много личного, то во втором издании Везалий сумел одержать верх над двумя главными врагами труда, мелочным Леонардом Фуксом и своим злобным, завистливым клеветником учителем Сильвием. Еще резче свел он счеты с большинством противников в 1546 году в «Письмах о китайском корне». Подобно многим своим предшественникам, Везалий в 1544 г. был назначен императорским лейб-медиком.

Рис. 46. Органы брюшной полости женщины из «Fabrica» Везалия, 1543 г.

Заслуживают полного внимания и остальные работы Везалия, как например, острая критика в (135/136) исследовании действия «radix Chuna», Smilacee, родственного Sassaparillae, большое число патолого-анатомических вскрытий, некоторые врачебные советы, его производство операции эмпиемы и пр. Правда, его ответа на дополнившие его работу «Observationes anatomicae» (1561) Фаллоппия страдает благодаря недостатку в наблюдениях на трупах, которых не было в распоряжении Везалия в Испании; но его величайшей и все превышающей главной заслугой остается основание современной анатомии и анатомической методики в «Fabrica». Найденные им подробности строения человеческого тела, объяснение сущности и ценности анатомии пользовавшегося общим преклонением Галена и основание правильной секционной методики являются громадными заслугами и по объему, и по значению. Если у него встречались кое-где ошибки и не все было окончательно выяснено, то это показывает нам только несовершенство человеческой мысли даже у ее величайших представителей. Нужно это отметить, но не переоценивать. Величие Везалия этим не затрагивается; чем глубже вникать в его труды, тем более удивления вызывает систематическое изложение им анатомии, особенно в самых трудных областях, как например, анатомии мозга. Везалий первый поднял анатомию на высоту науки и ввел в область своих исследований не только части человеческого тела, но и строение всего человека он описал гораздо полнее, чем это сделали три последующие столетия в непрерывной работе, пользуясь его методикой и идя по проложенному им пути.

Рис. 47. Скелет из «Epitome» 1543 г., отличающийся от изображенного в «Fabrica» только нравоучительной надписью.