Медицинская академия им. Макоши. Спецкурс

Оказалось, он говорил о полезной деятельности на пользу alma mater, то есть банальной уборке территории.

В назначенный день бывшие абитуриенты, которые еще не успели стать студентами, собрались во дворе, вокруг клумбы. Нам раздали лопаты, грабли и веники, и отвели фронт работ, предупредив, что если будем сачковать, ничего не засчитают.

Парням — на весь курс их оказалось трое — вручили топоры и отправили выкорчевывать проросшие сквозь забор кусты.

Мне же досталась клумба. Та самая, огромная, в которой спряталась напугавшая маму «крыса».

Как же я боялась, что она еще там! Даже хотела попроситься на другую работу, но преподаватель уже исчез. Оставалось только надеяться, что хоть в одном мне действительно повезет — зверька там не окажется.

Но на всякий случай я сначала трясла кустики бархатцев за листья, чтобы спугнуть, а потом уже раздвигала их для прополки.

— Они не кусаются.

Разворачиваться, сидя на корточках неудобно, а я не гимнастка, так что просто с размаху села на асфальт. И, сдерживая слезы, пробурчала:

— Кто — они?

— Мелкие такие. С зубами. Не кусаются.

Сообщив мне это архиважную новость, Кирилл засунул в рот леденец и скрылся в здании. Мимо других абитуриентов прошел, как мимо пустого места. Восхищенных девчонок даже взгляда не удостоил!

А я еще долго сидела на земле, переваривая новость: этих тварей здесь много!

Мамочка! Забери меня отсюда!

Но проще поезд голыми руками остановить, чем маму, увидевшую цель.

Остаток лета я, вместо того, чтобы бегать на речку, купаться, загорать и просто набираться сил перед новым учебным годом, провела в сборах. Мама устроила ревизию моего гардероба, запрещая брать «лишнее»:

— Пяти футболок хватит, шорты оставь — нечего мальчиков дразнить, родителей рядом не будет, проследить некому.

— Но жарко же!

— Не разжареешь! Вот, штанишки, и прилично, и удобно!

Спорить с ней — что вставать против ледокола на тонком льду.

A еще пришлось учиться стирать и крахмалить халаты и шапочки. Почему-то это нужно было делать на руках, да еще кипятить в тазу на плите, с добавлением синьки.

— Учись, пока я жива! После машинки белые вещи становятся сероватыми, так что кипячение — наше все!

— А крахмалить-то зачем? — взмолилась я, представляя выходные, проведенные на кухне, в облаке пара и стирального порошка.

— А затем, что с крахмального грязь лучше отстирывается! Да и аккуратно. Отпаришь, гладенько все будет, красивенько.

— Очень, — пробурчала я, представляя, во что превратиться халат, пролежав какое-то время в пакете.

— Утюг! — спохватилась мама, — Утюг купить забыли.

— И фен! — крикнула я вдогонку.

Ближайшее будущее теперь рисовалось в очень мрачном свете.

1.4

Похоже, мама решила лишить меня не только свободы, но и любимых вещей!

Так, дома остались все шорты, зато в гардероб добавились платья и юбки: девушка должна быть женственной! Удобные кроссовки, в которых я собиралась появляться на занятиях, забраковали. Вместо них купили туфли на невысоком каблучке- рюмочке.

— Мам, да перед кем мне воображать-то?

— Ты уже взрослая, вот и веди себя соответственно! Кстати, не смей ярко краситься, туши и блеска для губ хватит.

Этот приказ я выполнять и не думала: пусть мальчиков в училище и немного, зато девчонок полна коробочка! Быть серой мышью? Вот еще!

Все оставшееся от сборов время я проводила в огороде: переехав в деревню, мама как с ума сошла. На участке росли огурцы, помидоры, баклажаны и перцы в промышленных масштабах! Разумеется, ухаживала за ними вся семья, но мне теперь доставалось больше всего:

— Зимой спасибо скажешь! Накручу банок, так тебе в общежитии всегда что поесть будет.

Папа, которого тоже впрягли в работу, только посмеивался:

— Вот такая она взрослая жизнь, Антонина.

Он всегда называл меня полным именем, баловал, но не заступался, когда я попадала маме под горячую руку:

— Пойми, жизнь у нее была тяжелая, она как в шестнадцать лет из дома уехала, так и маялась по чужим углам, пока я квартиру не получил. Так что слушайся ее, она плохого не посоветует: и сестрам помогала, и тебя подняла, и выучилась, вон какой специалист, даже здесь с руками ухватили.

Я в ответ только вздыхала и мечтала о речке. Выбраться туда удалось всего несколько раз, но я надеялась на теплый сентябрь — в городе тоже был стихийный пляж. Даже купальник тайком в сумку кинула. Правда, потом вытащила — все же до переезда еще далеко. Да и комнату следовало вначале получить.

В этот день родители были сами не свои. Папа отпросился с работы, чтобы отвезти нас в город и терпеливо дождался в машине, пока мы с мамой заполняли документы, стояли в очереди в бухгалтерию, получали ключи. Я не понимала, зачем для этого вся семья, но мама только отмахивалась, а пару раз словно слезу смахнула. Плачет, что ли?

Наконец, мне выдали пропуск, ключ с биркой, на которой маркером была выведена цифра шесть и велели заселяться.

Девочки жили на втором этаже, третий отводили мальчишкам. На первом располагались бухгалтерия, душевые, помещение охраны и комендантская. Жилых комнат не было. Но моя явно находилась на первом этаже!