Медицинская шарага (СИ)

Герда сидела и наблюдала за тем, как Женя вставляет катетер в резиновый орган. В первый раз, когда учительница поставила перед ними фантом пениса, половину группы (мальчишескую часть) прорвал смех. Они были готовы ржать во весь голос, чтобы их услышал каждый студент и преподаватель на первом этаже. Перед девочками поставили фантом влагалища. Сначала Урсула, потом Дарина с Ларисой, и только потом Герда практиковали вставление катетера в женский орган. Сами по себе фантомы выглядели нормально, однако места, нужные для выполнения манипуляций, были испорчены. Резиновое влагалище выглядело растянувшимся — туда легко могли войти пальцы одной ладони.

Девушка отвлеклась от чтения паспорта по промывке желудка, когда услышала слова Жени. Они звучали уверено в самом конце, как будто это говорил не юноша с уверенной походкой и щетиной, словно бакенбарды, а ребенок, у которого спросили, кем он хочет стать?

— Мы и потом можем это сделать, — сказала Герда.

Женя встретился с ней взглядом.

— Даже при всех знаниях, — продолжала староста подгруппы, — фельдшера могут «потерять» пациента по дороге. Хоть убейся, примени все, что у тебя есть под рукой, но это — игра в пятьдесят на пятьдесят.

— Я знаю, что такие случаи бывают, — согласился Женя. — Но я имею ввиду, что, выучившись, у нас будет больше шансов спасти человека, пока им не займутся врачи и медсестры. Фельдшера-то вскоре будут совсем один ездить.

Герда не верила в свое будущее в роли фельдшера. Иметь специальность медика — хорошо, но временами появлялась мысль: с чего это вдруг я решила, что буду фельдшером? Только практикуя Герда понимала, что, если не карета «скорой помощи», то стационар, где она могла бы быть медсестрой (для начала), было бы неплохо. Даже сейчас, когда за ее спиной несколько лет медфака, она могла бы устроиться, как младший медицинский персонал, или сестрой. Герда смотрела на одногруппников, думала, кто из них сможет быть медиком. Руслан — первый на кого возлагались надежды. За всеми тупыми шутками скрывался ясный ум, который впитывал в себя все за пару часов. Урсула — милая девочка, тоже вышел бы неплохой медик. Дарина — со своей уверенностью пойдет далеко, это лишь на первый взгляд кажется, что она умна только с телефоном в руках, на деле нет. Лариса — ей бы побольше говорить со всеми (в основном она смеялась над шутками, говорила что-то по делу, отвечала, как и все на занятиях), а в остальном не хуже двух предыдущих девочек. Герде хотелось верить, что они все дойдут до конца учебы. Некоторые говорили, что в таком составе, в котором сейчас находится «Леч Д», по ходу этих четырех лет исчезнет. Не будет той группы, которая полностью образовалась к концу первого семестра.

— Если вообще будут ездить, — сказала Дарина. — Кого-то прямиком на ФАП, в свою округу, откуда приехали.

Женю пробила дрожь.

— Страшное это дело, — сказал Женя.

— Почему? — спросила Герда. — Не хочешь пятьсот тысяч?

— Напомни, Герда, пятьсот тысяч чего? Пар носков?.. Литров водки, чтобы в зимние ночь сидеть и греться?..

— Рублей, — процедила Герда.

— Вот! — поднял Женя указательный палец вверх. — Рублей!

— И что с этого? — влился в беседу Алексей. — Тебя это не устраивает, Женек?

— В какой-то степени. Хотя я в по любэ не отправлюсь на ФАП. Пусть хоть миллион предлагают — все равно откажусь!

— Тебя можно понять, — сказала Герда. — Быть единственным врачом на несколько поселков в округе… Тебе тут одной постановкой диагноза и вставлением катетера не отделаться. — Герда улыбнулась — представила себе, как Женя работает земским доктором… Надо бы лечиться одним подорожником и отварами, на крайний случай — уринотерапией.

— Ага, — согласился Руслан, расплываясь в улыбке во все зубы. — Придет к тебе бабка, скажешь: «Эй ты, старая, иди в другую жопу мира!» Откинет коньки где-то в поле.

— Очень смешно, Руслик. — И Женя хотел засмеяться, у него покраснели щеки, а глаза заливались слезами смеха.

Иногда Герда смеялась над шутками, иногда нет. Черный юмор — кому-то он заходит всегда, кому-то редко, кому-то никогда. Точно не скажешь. Но Герда знала, что Руслан и Костя, который все это время прятался где-то с Милой, рассмешат ее.

— «Иди, собака, в свой двор» скажи! — ржал Руслан.

Кабинет заполнил тихий смешок, который через одну шутку перерос в общий смех.

— Ну, и чего ты хотел? — спросила Яна, скрестив руки на груди.

Льву казалось, что он не видел ее несколько лет, каждый из которых не приносил облегчения в сердце от тоски по Яне. Любил, чувствовал, что любит, но как разлюбить, — не знал.

Набрав воздуха, Леня сказал:

— Хотел поговор…

— О чем? — отрезала Яна.

— А нам нужна тема, чтобы говорить? — Леня чувствовал, как уверенность накапливается в его теле, начинает захватывать мозг.

— Ну да, конечно, — опустив голову, согласилась Яна. Ее темные волосы ложились на плечи, челка скрывала глаза. — Тем много накопилось.

Леня улыбнулся. Все идет хорошо…

— Начнем с этой. Ты все еще думаешь обо мне?

— Это вопрос, — Леня растерялся, но не подал виду.