Медиум

Встречая ее старенький «Рендж Ровер» в условленном месте на парковке перед торговым центром, с замиранием сердца отметил, что с главврачом в машине сидит еще какой-то мужчина. Я немного успокоился, когда Надежда Васильевна беспрепятственно вышла из салона, хоть и немного взволнованная. Однако будь она заложницей, вряд ли бы ее так просто выпустили…

По мере ее приближения я ощущал, как ее волнение утихает. Она увидела меня, заметила, что все мои конечности находятся в целости и сохранности, отметила относительно естественную позу, нехарактерную для тяжелораненого, да и кровавых луж вокруг меня не наблюдалось. Так что она посчитала, что можно выдохнуть.

– Сергей Анатольевич, как я рада вас видеть! Вы не представляете, чего я себе напридумывала, пока ехала! И… кхм… – она окинула взглядом мой прикид, состоящий из легких кроссовок, фиолетовой олимпийки с глубоким капюшоном и штанов защитного цвета, – вам идет спортивный стиль. Раньше я имела удовольствие лицезреть вас исключительно в строгих костюмах.

– Спасибо, Надежда Васильевна, я польщен. – Я не был сейчас расположен разводить политесы и сверлил подозрительным взглядом спутника главврача, что так и не вышел из салона авто. – Но скажите, кто этот человек, что приехал с вами?

– Ах, это… не беспокойтесь! Это наш штатный хирург. Я ему доверяю, как самой себе. Просто я побоялась, что не смогу вам помочь в вашем… вопросе, поэтому пригласила его. У него в прошлом, до того как перешел работать к нам в хоспис, была очень богатая практика по восстановительной хирургии. – Она для пущей убедительности рубанула ладонью по воздуху. – Он точно сумеет вам помочь. Если вы, конечно, не возражаете.

Я, в принципе, не возражал. На этой квартире я не планировал больше появляться, так что засветить ее еще и перед этим хирургом для меня не было чем-то критичным.

Получив мое согласие, главврач кивнула и вернулась за своим коллегой. Он вышел из автомобиля, неся в руках небольшой чемоданчик.

Вскоре, буквально через несколько минут, мы в полном составе уже располагались в моем временном пристанище. Подготовив к предстоящему операционному вмешательству место в комнате, я уселся в глубокое кресло и положил обе руки на высокий стол.

Закатав рукава моей спортивной кофты, хирург, имеющий типично чеховскую внешность, осуждающе поцокал языком.

– Зачем же вы так запустили? Ждали, что само зарастет?

– О чем вы? – Мое удивление прозвучало вполне натурально, поскольку я действительно не понял, почему он так сказал. – Я получил эти отметины только вчерашним вечером.

Мужчина осуждающе взглянул на меня, а затем обменялся многозначительными взглядами с Надеждой Васильевной.

– Знаете, я здесь только потому, что Надежда меня очень просила вам помочь. Я все понимаю, мы незнакомы с вами, и вы не обязаны быть со мной откровенным, но держать меня за дурака тоже не нужно. Я достаточно давно практикую в хирургии, чтобы уметь отличить свежие раны от недельной давности.

– Недельной давности? – Я ошарашенно перевел взгляд на главврача, пытаясь понять, кого она с собой привела, своего коллегу или юмориста. Но в эмоциональном фоне этих людей царила поразительная уверенность в прозвучавших профессиональных суждениях врача, так что подвергать сомнению его утверждение у меня не было никакого резона.

– Именно! А то и больше! На ранах уже успела нарасти толстая короста, а по краям начался небольшой некроз. Уж поверьте мне, я некрэктомию в хосписе делаю чаще других операций, мертвую ткань от живой отличать умею. А за одну ночь этого произойти ну никак не могло.

– Кхм… как скажете, – отрицать и что-либо доказывать я не стал, но небольшую неловкость от того, что меня посчитали лжецом, все же испытал. – Давайте лучше о насущном. Как мне вернуть подвижность пальцев?

– Та-а-ак-с… – хирург стал задумчиво осматривать мои руки, бросив мимолетный взгляд на россыпь небольших шрамов на левом предплечье, отметин от моих экспериментов, но так ничего о них и не спросил. – Кистью повращайте. Теперь второй. Угу… понятно… растопырьте пальцы, сожмите кулаки… М-да. Нужно шить, причем чем скорее, тем лучше. И не здесь, в дореволюционных условиях, а в хорошей клинике. А потом еще наблюдать за процессом восстановления, а при необходимости корректировать его.

– Простите, я ни в коей мере не сомневаюсь в вашем профессиональном совете, но вы можете мне помочь сейчас? – последнее слово я произнес с таким нажимом, что не сумел удержать в узде свою Силу, и ее капля сейчас растворялась в воздухе, вызывая у врачей необъяснимый для них невроз.

– Хм-м-м… нет, конечно, некоторый минимум я могу сделать здесь и сейчас, – хирург суетливо начал теребить дужку очков, не находя причин для внезапно накатившего волнения, – но это не умаляет того факта, что вам необходимо будет получить в дальнейшем высокотехнологичную помощь. В противном случае я не могу с уверенностью гарантировать, что подвижность вообще восстановится.

– Я вас понял, док, и заранее благодарен за помощь.