Медиум

Доклад, переросший в допрос, продлился до глубокой ночи. Дотошный маг задавал вопрос за вопросом, часто уточнял, выискивая противоречия. Отчасти подозрительность оправдана – новичок отряда, считавшегося уничтоженным, возвращается в отличнейших доспехах, какие не по карману обыкновенному рыскарю. Трижды маг ненадолго отлучался, а возвратившись, засыпал новыми вопросами, требуя мельчайших подробностей вплоть до того, во что был одет некромант и как изменились у него черты лица по окончании нападения на кочевников.

О некоторых моментах моих злоключений я, естественно, предпочёл умолчать. Например, о Наставнике. Я бы и о сфере-тюрьме не заикался, да только её у меня нашли при обыске. Рассказал о пещере с гейстами и рыцарями, вызвав у допрашивавшего неподдельный интерес. А то. Столько добра под носом у клана, а они о нём ни сном, ни духом.

– Разрешите спросить? – воспользовался я краткой передышкой после очередной отлучки мага.

Он достал чистый лист пергамента из столика и подвинул ко мне вместе с чернильницей и пером.

– Напишешь детальный отчёт с указанием времени, когда и что происходило. Упомяни о впечатлениях и мыслях. Максимум подробностей.

– Так точно.

– Чего спросить хотел?

– Висельник, Раф и Стив возродились?

Маг ответил после короткой паузы:

– Да. О них не волнуйся. – Щелчком пальцев он подозвал телохранителей. – Как закончит, снимите с него доспехи и отведите в четвёртую камеру. Ночь проведёшь там, – это уже мне.

У меня словно камень с души свалился, когда узнал о возрождении Стиви. Значит, не ошибся, отправив его на костёр. Хм, звучит-то как… по-инквизиторски, что ли.

Я спокойно воспринял новость о заключении в камеру. Клановцы обязаны проверить информацию. Только вот часики-то тикают, времени на решение проблемы с божественной душой всё меньше.

К концу допроса на улице уже стемнело. Колючие звёзды следили за подлунным миром в просветы между туч, дома погрузились во мрак, лишь кое-где из-под крыш светлели отсветы ламп и свечей. Громада Зиккурата преобразилась в который раз. Мрачная, угрожающая, таящая бесчисленное множество секретов.

После окончания письменного доклада с меня сняли броню, обезоружили. Затем привели на первый этаж, прошли с факелом по узкому коридору и по каменной столь же узкой лестнице долго спускались на нижние уровни колоссального строения. И снова коридор, на сей раз пошире, с двумя радами окованных металлическими полосами дверей. В ближайшую меня и втолкнули, к пучку сухой травы, заменявшему постель, и ведру для нечистот. Размеры камеры позволяли растянуться на полу, достав макушкой и ступнями до противоположных стенок. Но самое плохое не крошечная площадь. Тьма, вот что пугало по-настоящему. Кромешная, без намёка на свет, которого и за дверью в коридоре не было и в помине. Она наступила после ухода моих конвоиров.

Я сел на груде сена, отдававшего тухлятиной, прислонился спиной к холодной стене. Темнота будила воображение, подхлёстываемое воспоминаниями о недавних событиях. Словно опять оказался в наполненном останками нелюдей склепе под башней, рядом таились слуги колдуна, морраты и бесплотные призраки. Кожей ощущалось присутствие чего-то злого. Казалось, послышался неразборчивый шёпот, вынудивший вжаться в стену.

Я прокашлялся, прочищая стиснутое спазмом горло.

– Взвейтесь кострами синие ночи, – пропел, выталкивая из себя слова, точно валуны. – Мы пионеры – дети рабочих!

Страх понемногу уходил. Голос становился увереннее, и вскоре я орал во всё горло древнюю советскую песню.

«Костры. Стихия огня тебе идёт, – проронил Наставник. Он не общался со мной с тех пор, как я сбежал из лагеря кочевников. – Ты устал. Со стороны владетелей сей цитадели глупо, более того, оскорбительно не дать поесть и отдохнуть как следует человеку, принёсшему им важное известие».

– И я того же мнения. Но и их легко понять. Они относятся с осторожностью к людям, контактировавшим с представителями чужих фракций. Среди клановцев часто попадаются предатели. Хотя покормить меня им ничего не стоило, да.

«Ты давно не спал. Тебе необходим сон, ученик».

– Я не против. В голове такой хаос творится. Слишком много впечатлений, оставивших отпечаток в памяти.

«Вот почему уместнее преподавать Стезю Огня последовательно, с основ, а не вдалбливать в подсознание заученные заклятия. Не пойми неправильно. Истинный пиромаг не страшится темноты. Он её лютый враг, как и она – его».

– У меня нет ни желания, ни сил сегодня слушать лекции по магии. Простите, Наставник. Я впрямь очень устал.

Понимание, о чём стремился сказать маг, возникло внезапно. Огонь во тьме, вот что имелось в виду. Успокаивающий, дарующий умиротворение огонёк. Источник магической силы пироманта.

Я представил искорку, теплящуюся в глубинах сознания, распалил её, и вспыхнуло пламя, подобное тому, какое танцует на фитиле свечи. Оно разгорелось, такое было на головке факела конвоиров. Чудовищ, населявших темноту камеры, огонёк прогнал в дальние закоулки воображения, очистив разум от страха.

«Не увлекайся, ученик. Довольно».