Медиум

— Она изменяла мне со своим импресарио? С этим поганцем Таффи? Люци же уверяла, что он по мальчикам!

— Не могу никак комментировать — этот нюанс не расследовался. Но уже меньше чем через месяц пара узаконит свои отношения. Они хотели было сразу, но священник запретил — сказал, что хоть крошечную толику приличия надо изобразить, подождать хотя бы сорок дней после похорон мужа.

— Джек, ты меня поразил. Сколько же стоило это расследование?

— Денег в твоём саквояже хватило, даже осталось на другие дела.

— Нельсон… Ведь ты меня не обманываешь?

— А какой мне смысл? Хочешь увидеть отчёты?

— Ты знаешь?.. Пожалуй… Нет! А я ведь любил Люци. Ты не поверишь, очень сильно любил. Знал, что Лукреция — милая глупышка, а про измену даже не подозревал. Считал, если чего случится, она, по своему обыкновению, сама проболтается.

— Извини, Билли, что расстроил, но не хотел оставаться у тебя в должниках.

— Понимаешь, я легко обманывал кого угодно, но даже подумать не мог, что сам окажусь лохом, да ещё и рогоносцем. Знаешь, после такого мне оставаться здесь не хочется. Вот сейчас думаю: вдруг есть что-то в религии? Ты видел, как новенький ушёл? Быстро и с радостью. Может, и мне так? Как считаешь?

— Ничего не могу сказать. Я за кромкой не был, потому советовать не берусь.

— Тебя понял. Интересно, если жену прощу, хоть сколько-нибудь грехов мне спишется? И за панихиды, может, тоже? На седьмой день было, на тридцатый будет. Джек, у тебя вроде есть связи в соборе, сходи туда, похлопочи, спроси, что можно сделать. На День Всех Святых какое-нибудь поминовение устроить? Или ещё что придумать.

— Знакомые есть. Но что делать, никто не скажет.

— Оно наверное… Исповедоваться перед смертью мне не пришлось, но как-то же отпустить грехи можно? Джек, ты же умный, придумай что-нибудь. Наверняка есть какой-нибудь способ?

— Способ? Есть, как не быть. Каждый католик может просить индульгенцию не только для себя, но и для умершего.

— Ты гений! Как оно работает?

— Заслуги Христа, Богородицы и святых перед Богом образовали сокровищницу добрых дел для раздачи из неё благодати достойным. Апостол Пётр и его наместники являются хранителями накопленного сокровища. Церковь распределяет плоды искупления и раздаёт удовлетворения из сокровищницы заслуг Христа.

— А как можно получить индульгенцию?

— За заслуги, друг мой, только за заслуги. Вот у меня, например, за особые заслуги перед Церковью скопилось три индульгенции для умерших с пробелами вместо имён. Тебе это интересно?

— То есть если вписать моё имя, то все грехи с меня спишутся?

— Да. Если вписать твоё настоящее имя.

— Но, зная моё настоящее имя, ты можешь заставить делать меня всё, что тебе будет угодно? Мне сосед по кладбищу говорил, что его называть нельзя.

— Тебя нельзя заставить делать «всё что угодно». Ты же ничего не умеешь. А твой сосед прав: зная истинное имя покойного, я получаю почти абсолютную власть над духом. Так что подумай, Гримальди Амедео Франческо Мария Алессандро, стоит ли тебе его называть?

— Как ты узнал, Джек?!

— Есть способы.

— Тогда почему…

— Почему не пользовался властью над тобой? Хотя бы потому, что сотрудничать проще и честнее, чем насильно выдавливать информацию. Например, если не спрошу прямо, ты о чём-то можешь умолчать.

— Ты меня уделал, Джек. Доставай блокнот. Записывай.

Страховщики

— Нам удалось узнать, что некий Арапчик умер больше десяти лет назад от несчастного случая, возможно, из-за падения с высоты. Документального подтверждения нет, но источник заслуживает доверия.

— Эмиль, проверяли?

— В бумажник была подложена женская фотография тех времён. Медиум сразу определил, что она не имеет отношения к покойнику. Это косвенно подтверждает достоверность полученных сведений. За подкладкой очечника действительно нашлась надпись. Она оказалась номером телефона адвоката, оказывавшего юридическую помощь уголовникам.

— Его опросили?

— Конечно. Хотя защитник преступников удалился от дел, но за деньги согласился поделиться информацией. Вспомнил, что Арапчик — второе прозвище некоего Сандро Оливьери, он же Сандро Коротыш. Два привода в полицию, оба раза адвокат вносил за него залог. Третий раз Оливьери был задержан на месте преступления. Ничего особенного — попытка кражи нескольких картин из домашней коллекции. Сбежал из полицейского участка.

— Прямо из участка?

— Это значительно проще, чем из тюрьмы. Возможно, дал взятку кому-то из полицейских. С тех пор с адвокатом больше не контактировал.

— Что с ним случилось потом?

— Пока не ясно, но если он действительно украл алмазы, то вполне возможно, что после несчастного случая они остались лежать где-то невостребованными.

— А возможно, и этот Арапчик здесь ни при чём? Про медиума… Его имеет смысл привлекать к расследованиям?

— По опыту текущего дела можно понять, что получаемая информация верна, но очень ограниченна. Нельзя сказать, что полностью бесполезна, но слишком отрывочна. Можно иногда привлекать, однако на многое не стоит рассчитывать.