Медиум

Она судорожно забилась, пытаясь вырваться. В глазах потемнело, разум кричал от ужаса, она ждала: «Вот сейчас я умру. Меня бросят за ноги в этот самый колодец с ледяной водой, и даже если я сразу не задохнусь; холод меня скрутит, и я пойду на дно – сроду не найдут». Она ещё попробовала ударить своего противника ногой и достать локтем. Оба удара достигли цели, но Алёнке показалось, что она бьет каменную стену. Тело её напряглось в последний раз – и тут её отпустили. Алёнка села на землю и с трудом произнесла:

– Вы не садовник.

Жрец улыбнулся и снял шляпу.

– У садовника сегодня выходной.

– Зачем вы меня так напугали?

– Лучше уж я, чем кто-то еще.

Он скрестил ноги по-турецки и присел рядом с ней.

– Вообще-то в школе с тобой неплохо поработали. Удар резкий, концентрированный… Для спорта – очень даже прилично. Только ведь жизнь – не спорт. Это война. Здесь все твое дрыгоножество гроша не стоит.

– А как же? – хмуро спросила она.

– Как же… Так сразу не объяснишь. Мужчина по своей природе крепок и тверд, как железо или дерево. А женщина… Как по-твоему, какова природа женщины?

Алёнка немного поразмышляла.

– Не знаю. Наверное, наоборот, мягкая и уступчивая. Как вода!

Жрец покачал головой.

– Женщина изменчива. Она разная – может быть твердой, может быть мягкой, горячей Я холодной, злой и доброй. Но нигде, ни в чем в отличие от мужчины она не достигает предела. В этом и состоит её гармония.

Он легко, одним движением, встал и протянул ей руку.

– Тебе нужно научиться этому – быть разной. Твердой ты уже была, я тебя победил. Теперь попробуй обмякнуть, как старое полотенце…

Где же все-таки он прятался?

Алёнка безвольно поникла в руках, будто увядший цветок. Тот, сзади (она про себя обозвала его по номеру: Второй), на МИГ потерял опору, и она, ощутив это, внезапно оттолкнулась ногами от земли, опрокидываясь назад. Прием был опасный, но в данном случае сработал безотказно. Второй шлепнулся на спину, как таракан, и Алёнка в падении вонзила локоть ему в пах.

Отдышаться бы теперь, хоть одну минутку.

Нет. Натасканные овчарки повизгивали уже гораздо ближе – охота неотвратимо шла по пятам. Она и так потеряла много времени.

Алёнка не чувствовала ни голода, ни усталости, хотя начала свой путь на рассвете, а сейчас день близился к вечеру. Погода по-прежнему стояла ясная, что её никак не устраивало. Она прошла больше половины пути, скоро – вон там, за горкой, похожей на маковку церкви, начнется сосновый лес, и вместе с ним – вторая, главная часть представления. Говоря казенным языком – обнаружение объекта и проникновение на него. Как он конкретно выглядит, она не знала. Хижина, землянка, двухэтажный особняк на манер дачи для партийного бонзы – Жрец не собирался облегчать ей задачу. Как и те, что шли в погоне (по крайней мере, собачки были натуральные, она сама видела: с громадными клыками и незлыми глазами профессиональных убийц), и те, из засады у дерева. Возможно, если бы она могла рассуждать, то спросила бы себя: а что будет, допусти она прокол? Вдруг она не справилась бы с засадой? Или объект будет спрятан слишком уж хитро… Нет, этого не могло быть. Ее учили «всему – в том числе и таким вещам, которые нормальному человеку в жизни вряд ли потребуются. Здесь были первоклассные инструкторы (из разговоров она поняла, что ожидается приезд Артура и Владлена, но те немного запаздывали), спецы по разным боевым единоборствам, выживанию, экстренному вождению, стрельбе… Ее и других учеников натаскивали регулярно и упорно – по 12-15 часов в сутки.

Ну а все-таки, что будет?

Но Алёнка об этом не думала… В данный момент она была лишена такой способности, потому что она уже не была человеком в полном смысле слова. Она все больше превращалась в машину…

– Ты ничего не чувствуешь? – спросил Жрец.

Они были одни в комнате, обставленной на манер японской – почти без мебели, стены обтянуты тонкой белой бумагой и прочерчены крест-накрест рейками из мореного дуба. Черный потолок с толстыми балками терялся наверху, в темноте. Посреди комнаты на низкой подставке горела одинокая свечка, и Алёнка, сидя на коврике, не отрываясь, завороженно смотрела на язычок пламени.

– Что я должна чувствовать?

– Перемены в себе самой.

– Честно? Чувствую, И боюсь.

Она с трудом оторвалась от свечи и повернулась к Жрецу.

– Я как будто ухожу… Не знаю куда, в другой мир. Там все не так.

Бритая голова собеседника чуть качнулась.

– А как? Попробуй объяснить.

– Ну, не то чтобы совсем не так. Все на своих местах… То есть мне не чудятся какие-нибудь замки с драконами. Но мне кажется, что я играю в игру – очень важную игру!

Она немного задумалась.

– Это как в компьютере: у тебя есть задание, и нужно набрать побольше очков. Можно здорово увлечься – все кругом исчезает, только ты и экран. Я-то думала, наркотики действуют по-другому… Что, вы удивились? .

Жрец спокойно выдержал её взгляд.

– Я знаю, вы мне подсыпаете что-то в еду. Разве нет? Только не врите.

– Я разве врал тебе когда-нибудь?

– Нет, но…

– Это не наркотик. И не гормон, и не витамин.

Он помолчал, перебирая в руках деревянные четки.