Медиум

Переодеться снова не удалось. Он переправился через улицу Сибирскую, пробежал пару дворов, перешел на шаг – на него и так уже подозрительно смотрели люди и собаки. Сел на лавочку в глубине двора, откуда неплохо просматривались окрестности, отдышался. Ключи и документы удалось не выронить. Денег в кармане почти нет, телефон разряжен безнадежно. Самое время идти сдаваться. Он обхватил голову руками, стал выстраивать события в строгом хронологическом порядке. Дьявол забирает не только души своих престарелых «партнеров», не только деньги и ценное имущество, но и жизни близких. Погибла Мария (он так и не успел проникнуться к ней теплыми чувствами, хотя к тому шло), в аварию попал сын Урбановича, спешащий на похороны, скончалась в разгар поминок вдова Урбановича… Сделка с Дьяволом в лице барона Ледендорфа была форменным бредом, но более приличной версии пока не было. Хорошо, внушил себя Вадим, пусть будет Дьявол. Сцена в замке впечатлила молодых офицеров, но воспитанные на позициях воинствующего материализма, они быстро выбросили ее из головы. Стали жить, поживать, добра наживать. Но неприятный осадок, видно, в памяти остался и по мере взросления, старения они возвращались в памяти к той сцене. Еще бы не возвращаться – все трое прожили счастливую плодотворную жизнь, что сделать в этом мире удается единицам. Не верили, надеялись, что обойдется? Не обошлось. Дьявол помнит «своих». Возможно, пытались сопротивляться, что-то изменить, извернуться… Бог судья их душам. Вадиму-то какой прок с этой пошловатой истории? Увяз по самые гланды, а теперь надо выпутываться. Он перебирал в памяти все этапы, полагая, что это поможет настроиться. Урбанович сплавил все свои богатства, застрелен в бане. Предположительно карликом. Вдова на похоронах беседует с неким Гордецким, кому-то это не нравится, возможно, он слышал несколько нежелательных слов: безутешная вдова в разгар поминок уходит в мир иной. Вадим идет в архив… и совершенно зря. В противном случае могло и обойтись. Покушение в подъезде дома, покушение в больнице. Заведующая отделением Ордынская избавляет второго фигуранта от последних иллюзий. Убирают Ордынскую, убирают Валентину Белецкую. Расправляются с Машей, наверняка за ней следили и, возможно, знают о «конспиративной» квартире на Пархоменко, о профессоре Комиссарове с его причудливыми опытами…

Подставил Комиссарова, подставил Ромку Переведенцева! Он выхватил телефон, начал судорожно давить кнопки. Разряжен. Вчистую. И его классически подставили под убийство Марии. Зачем-то избил ментов, ну и дела…

Он завертел головой. Поднялся с лавочки, зашагал к «окольцованному» гражданину, который сыто щурился на солнышко, потягивал пиво и развлекался тетрисом в мобильнике. «Хорошая жена у парня, – оценил на глазок Вадим, – накормила, погулять выпустила».

– Привет, товарищ, – он протянул парню купюру в пятьдесят рублей. – Позвонить дай. Батарейка села.

– А не сбежишь? – парень насторожился.

– Набегался уже, – вздохнул Вадим. – На держи, – он сунул ему свою разряженную трубку. – Моя лучше. Сам, смотри, не сбеги.

Из странных наблюдений: ошибочно набранный номер никогда не бывает занят. Голос в трубке был приятный, но, к сожалению, не тот. Он справился с ломотой в суставах, набрал еще раз.

– Добрый день, – согласился на дальнем конце эфира Ромка. – Ну, и хватит о добром. У тебя такой голос… Неприятности по трое ходят?

– У тебя не лучше голос, – огрызнулся Вадим, – Машу убили. А меня подставили – легко и непринужденно. Теперь я бегаю от милиции, государственной безопасности и того парня, что выдает себя за Дьявола.

– За какого Дьявола? – не понял Ромка.

Он вспомнил, что Ромка не в курсе. Сам ему ночью ничего не сказал, а Комиссаров трепать не будет.

– Не важно, – огрызнулся он, – К слову пришлось.

Абонент потрясенно молчал. Вопрос первостепенной важности: как поднять с земли грабли, не нагибаясь?

– Ну что ж, Вадим, – расклеил Ромка сведенные судорогой челюсти. – У меня тоже для тебя две новости…

– Давай с хорошей.

– Обе плохие. Сегодня ночью в своей квартире трагически погиб профессор Комиссаров.

Чего и следовало ожидать. Но волосы на голове зашевелились. Отчаяние беспросветное. Что такое безысходность, и как с ней бороться…

– Ты опять без работы, – сказал он ни к селу, ни к городу.

– Вроде того, – согласился Ромка. – В семь утра, как положено, я прибыл к месту прохождения службы, просидел в приемной три часа, потом народ начал волноваться, послали людей к нему домой, позвонили в милицию… Просочилась информация: убит из огнестрельного оружия – примерно в два часа ночи. Был в халате, постель разобрана, следы взлома на замке отсутствуют – сам впустил свою смерть. Свидетелей нет – немудрено, глухая ночь была. Профессор сидел в кресле, возможно, застрелен в ходе беседы…

«А с Марией ознакомительных бесед не проводили, – подумал Вадим. – Кто-то сложил одно к другому, выяснил, чем занимается профессор, и чем (и с кем) он занимался прошедшим вечером»

– Ладно, расслабься, – вздохнул Ромка. – Стресса на всех хватит. Слышу, как рвутся твои нервы.