Медиум

Человек вошел в зал и почуял неладное. Бить или не бить, вот в чем вопрос! Вадима охватило странное чувство, он стоял, как вкопанный. Нужно откапываться. Незнакомец попятился, что-то выронил. Он шагнул вперед, опять запнулся о приступку, будь она неладна! Теряя равновесие, схватил пришельца за ворот, тот начал вырываться, оба проделали по прихожей какое-то корявое па-де-де, окончательно сбили вешалку, запутавшись в плащах и куртках. Танец пьяненьких лебедей, – успел подумать Вадим. Ударить не решился. Оппонент драматично вскричал женским голосом, рванулся в зал – вместе с Вадимом и вешалкой. Оба начали яростно выпутываться из плащей и курток. Он вскочил на колени, вновь схватил противника за грудки, чтобы рассмотреть, наконец, этого артиста оригинального пола. Но поза для знакомства оказалась не вполне удобной, женщина лягнула его в пах, не больно, но внезапно – он ахнул, упал на спину, завозил конечностями, принимая достойную позу…

Немая сцена, лишь тяжелое дыхание. Он нащупал зажигалку, высек пламя, выбросил руку. Как трогательно. Дрожали губы, пышные волосы взлохмачены, тонкое личико цвета спелого помидора, и глаза в полквартиры… Она сбросила с себя опутавший ее старый плащ «турагентши по имени Жанна», села на колени, стала отдуваться. Он не сразу узнал это милое лицо.

– Вадим, вы меня чуть не убили…

– Потише орите, – машинально буркнул он. – Лизавета Павловна?

– Как бы это вас ни удивляло…

Задрожала рука, сжимающая неприхотливый «осветительный» прибор. В голове возникла стреляющая боль.

– Вы так смотрите, словно у меня попугай на плече матерится, – медсестра из десятой больницы почти успокоилась. Он, кажется, не причинил ей серьезных увечий.

Так вот оно какое – чувство глубокого изумления…

– Какими судьбами, Лиза? Извините за бестактность, но что вы тут делаете?

– Сижу, боюсь, – прошептала девушка. – Вадим, вы оставили в больнице одежду, ключи от квартиры, пачку сигарет, китайскую зажигалку, триста рублей денег, не пришли, не позвонили…

«А еще жениться обещал», – вспомнил Вадим.

– Я дежурила сегодня до полуночи, пыталась вам дозвониться. Знаете, так не хотелось ехать домой. Решила отвезти ваши вещи. Они там, в прихожей, выпали, когда вы на меня жадно набросились…

– Вы не врете, Лиза?

– Да честное медицинское, – возмутилась она. – Что случилось, Вадим? Я хотела отнести вам вещи, оставить ключи, убедиться, что вас нет дома…

– Я помню, Лиза, это вы уже говорили… – трескотня в голове становилась совершенно ненужной. Он дополз до дивана, вытянул из тугого кармана примитивную Моторолу.

– Борис?

– Аюшки, Вадим Сергеевич? Что-то голос у вас…

– Ты еще в машине?

– Ага. На посту и вблизи поста никаких подозрительных…

– Три минуты назад в подъезд вошла девушка.

– Вошла, – вспомнил Борис. – Фигурка что надо, пакет тащила, лица я, правда, не рассмотрел. Она живет в вашем доме?

– Вроде того. Пару минут уже живет. В моей квартире.

– Ух, ё… опять прокололся, – Борис ахнул и начал, судя по звукам, выбираться из машины.

– Сиди, – сказал Вадим. – С ней никого не было?

– Да вроде одна…

Он отключил связь, в бессилии уронил руки. Девушка подползла к нему на корточках.

– Вадим, вы сходите с ума? Может, обратно в больницу?

– Ни за что, – он собрал последние усилия, чтобы улыбнуться, оторваться от пола и взгромоздиться на диван.

– У вас мигрень? – она склонилась над ним, в голосе неподдельное беспокойство. Это, собственно, приятно…

– Что вы, – он хрипло засмеялся. – Мигрень – аристократическая болезнь, а у меня просто чердак раскалывается…

– Не язвите, я ведь все же медсестра. У вас есть какие-нибудь лекарства?

– Да где их найдешь в этой пещере? Только не вздумайте включать свет.

Она и не думала. Оставить его наедине со своим сумасшествием? А он вдруг испугался, что она уйдет. Схватил ее за плечо, ПРИЖАЛ к себе. Она отрывисто ахнула.

– Что вы делаете, Вадим?..

Захлебнулась словами. Ее глаза блестели в темноте, в этой бездне без дна загорались и гасли искорки. От нее исходил будоражащий запах – немного страха, приятных духов… Он задрожал, как машина, бросающая щебень, обвил ее руками за шею, прижал к телу, забыв все пикантные обстоятельства их встречи. Перевернул, теперь она оказалась снизу, а он сверху, ситуация явно революционная…