Медиум

Я поймал взглядом Вику и увидел, как она наблюдает за происходящим с непроницаемой маской, под которой скрывается одновременно и стыд, и легкое удовлетворение. Встретив мои глаза, она не смогла в них долго смотреть, слегка зафонив еще и виной. В этой потасовке она считала виноватой именно себя.

Увернувшись еще от полудесятка различных комбинаций, которые теперь парень и вовсе выдавал со скоростью беременной улитки, потому что техника-техникой, а без дыхалочки ты все равно что инвалид, я отбросил попытки достучаться до него. Я просто ждал, когда он выдохнется.

Наконец, Арслан утомился окончательно. Когда-то прилизанные назад волосы теперь растрепались и лежали мокрыми прядями на лбу. Правильные и даже несколько аристократичные черты лица исказились в оскале, а щеки раскраснелись от прилившей крови.

Он тяжело склонился и уперся руками в колени, пытаясь отдышаться.

— Ну, вот и хорошо, что успокоился. — Я не делал попыток напасть на него, так как любому здесь было видно, что мальчишка мне не соперник, хоть и упорно не желает этого признавать.

Из толпы послышались недовольные выкрики.

— Эй, это что, все?!

— Эй, давай вломи ему! Зубастик выдохся!

— Добива-а-а-ай!

— Во славу Ван Хельсинга, мочи кровососов!!!

Народ разом превратился в зверей, требуя расправы над беззащитным, по сути, мальчишкой. Кровожадное настроение толпы захлестнуло и меня, отчего крылья моего носа стали хищно раздуваться, словно у почуявшего добычу зверя. На короткое мгновение я потерял контроль над Силой, и темный туман начал стелиться от моих ног, охватывая беснующуюся молодежь.

Выкрики разом словно отрубило. Народ испуганно замолк, глядя на меня перепуганными кроликами.

— Представление кончилось, расходитесь, пионеры! — Я снова в полной мере овладел своим даром, отсекая его от внешнего мира.

Но не успел пройти первый шок у людей, как на меня исподтишка бросился Арслан, прямо из своего такого заведомо проигрышного положения. Я не то чтобы не ожидал атаки, просто рефлексы сработали раньше мозга. Короткий отскок, еле заметное глазу движение руки сверху вниз, и парень летит на подстриженный газон, заливаясь кровью из разбитых губ. Ну натурально — волчонок. Почувствовал испуг и тут же кинулся, кто ж так делает?

Зеваки разразились жиденькими аплодисментами и редкими дрожащими выкриками, но основное настроение в толпе сменилось на мрачное. Никто не мог понять, почему фигура простого вроде парня в окровавленном спортивном костюме внезапно сделалась такой жуткой и пугающей. Большинству захотелось оказаться как можно дальше отсюда, но стыдно было показать испуг перед другими.

Вдруг, расталкивая народ внушительной грудью, к нам прорвалась Света Кравец.

— Ай-яй-яй, Секирин, — она выскочила передо мной, будто караулила где-то поблизости, имея в запасе заготовленную реплику на любой исход этой потасовки, — до чего ты докатился? Уже детей на утренниках бьешь?

Люди вокруг зашептались: «Знакомая фамилия…», «Стой, это ж этот… экстрасенс!», «Секирин?! Точно, отец же его нанимал пару лет назад!», «Я не слышал о таком…»

— Я хотя бы с ними не сплю, Кравец.

Мой ответ пришелся многим по душе, оцепенение потихоньку начало спадать, послышались первые невымученные смешки. Все-таки Светлана была достаточно известной личностью среди золотой молодежи.

Просто фыркнув, что с ее стороны было равносильно признанию поражения в пикировке, она подошла к лежащему на земле Арслану и склонилась над ним, закрывая тому грудью обзор на мир. Парень, скосив глаза на декольте, похоже даже позабыл, где находится.

— Бедненький… — она погладила Сафарова по волосам и убрала со лба налипшую челку, — больно? Пойдем, тебе нужно умыться, я тебя отведу.

Помогая загипнотизированному парню встать, Света повела его за собой, как гамельнский крысолов одурманенную мелодией дудочки мышку. Они медленно удалялись от нас, и люди, поняв, что самое интересное уже прошло, тоже начинали рассасываться в разные стороны.

— Если ты не поторопишься, твоего жениха сейчас изнасилуют.

Вика в ответ лишь грустно улыбнулась и покачала головой.

— Надеюсь, что так и будет. Я тогда хоть смогу заткнуть его бесконечный словестный поток про «настоящую женщину», если он сам замарается в помаде известной московской шлюшки.

— Он настолько тебя бесит?

— Не то слово…

— Зачем же тогда выходишь за него?

— Тут все сложно, Серёж, в двух словах не объяснить.

— Послушай, Вик, если это все из-за меня…

— Нет, не продолжай. Ты здесь не при чем. Нет, отчасти «при чем», но лишь как один из факторов. Ты пойми, Сергей, меня так воспитали. Меня с детства приучали к мысли о браке по расчету. То же самое было и у моих родителей… папа безумно любил маму, а она… а она его нет. Потому что когда-то ее точно так же родители выдали за успешного и перспективного парня. Вот только богатыми родители моей мамы не были, и никто ее к такому не готовил.

В уголках ее глаз заблестела влага, но Вика была сильной девушкой, она так и не заплакала.