Медиум идет по следу

– Нисколько, Дарч, – ровно ответила я. – Так к кому мы идем?

– Мы уже пришли, – он взбежал на крыльцо добротного сельского дома, соседствующего с трактиром, и постучал в дверь.

Эту семью я не знала, поэтому замешкалась перед тем, как подняться по ступенькам.

Дверь открыла крепкая, еще не старая женщина. Руки у нее были мокрые, из чего я сделала вывод, что она стирала или мыла посуду. Увидев дознавателя, она недовольно поджала губы и проворчала:

– Опять вы?

– Мне нужно задать вашей дочери пару… – начал Дарч, но она прервала:

– Вопросы все те же? Вы ей не поверили, тогда зачем их снова задавать?

– А вы ей верите? – вмешалась я неожиданно для себя самой.

Женщина окинула меня оценивающим взглядом и неуклюже поклонилась.

– Я верю своей дочери, леди. Она такое выдумать не могла! У нее с умом все в порядке, в отличие от племяшки моей, прости господи.

Что-то в ее словах меня задело. Что-то неуловимо знакомое, но я не придала этому значения.

– Так мы войдем? – уточнил дознаватель.

Женщина крикнула вглубь дома:

– Мирина, иди сюда!

Следом за хозяйкой мы вошли в горницу, и я увидела рослую румяную девушку, как две капли воды похожую на мать. В ее взгляде, направленном на Дарча, читалось явное разочарование.

– Леди Торч хочет услышать вашу историю, – произнес дознаватель, – расскажите еще раз, пожалуйста.

Я? Услышать историю? Я вовсе не желала подробностей, хотя…

– Ее Светлость, герцогиня Воральберг, выражает вам свое сочувствие, – этично поправила я Дарча, – если вам что-то нужно, только скажите.

– Благодарю вас, леди, – девушка поклонилась, – мне ничего не нужно, кроме правды. А еще я хочу, чтобы мои подруги не боялись ходить поодиночке.

– Вполне вас понимаю, – кивнула я. – Расскажите, что произошло. Коротко, без… подробностей.

Дарч, с которым я познакомилась утром, наверняка хмыкнул бы на этом моменте. Этот Дарч стоял неподвижно, с осанкой человека, проглотившего трость.

– Хорошо, – без энтузиазма произнесла Мирина. – Я собирала землянику в лесу, отсюда недалеко, на берегу ручья. Как вдруг что-то схватило меня и повалило на землю… Дальше… произошло то, что произошло. Я еще какое-то время лежала, ни жива ни мертва от страха, потом поднялась и пошла домой.

– Вы крепкая девушка, – оглядев ее с ног до головы, сказала я. – Это нечто было сильнее вас?

Мирина нахмурилась, раздумывая.

– Не сильнее, леди, – наконец, ответила она. – Я смогла бы дать ему отпор, но тогда была слишком испугана.

– А как бы вы охарактеризовали его силу? – продолжала спрашивать я. – Как силу мужчины или очень сильного мужчины?

– Не очень сильного, но напористого, – ответила девушка. Похоже, мои простые примеры помогали ей вспомнить подробности. – Он все делал быстро, будто… ему было невтерпеж.

Осознав, что она только что выдала, Мирина яростно заалела щеками, хотя они и до этого не были бледны.

– А вы ничего не почувствовали перед тем, как на вас напали? – задала я вопрос, ради которого, собственно, и пришла сюда. – Например, тревогу или безотчетный страх?

– Нет, – решительно качнула головой девушка. – Я испугалась, когда оно меня схватило. Как будто клещами вцепилось. Вот…

Она завернула рукав платья, и мы увидели на предплечье уже почерневшие синяки. Какая-то мысль мелькнула у меня, но ее спугнул Дарч, который просто впился глазами в эти следы.

– Почему вы мне это не показали? – зарычал он.

Мирина посмотрела на него с таким испугом, что я решила вмешаться.

– Мы уже уходим, – сказала я.

В это мгновенье из соседней комнаты вышла другая девушка, и остановилась у окна. Она ничего не сказала, ни на кого не смотрела и вела себя так, будто рядом не было ни единой живой души. Кинув взгляд в окно, я успела заметить, как вдалеке, над огородными грядками, проплыло белое облако. И все бы ничего, но облака никогда не покидали небес ради грядок.

– Вельмина, сейчас же иди к себе! – окрикнула ее мать старшей девушки, после чего произнесла извиняющимся тоном: – Простите, леди, это моя племянница, и она не в себе.

«Сдохни, ведьма!»

«Простите мою дочь, она плохо себя чувствует…»

«Девочке здесь не место!»

«Это моя невеста, и она не в себе…».

«Ха-ха, Эвелинн опять что-то почудилось…».

Вот теперь я окончательно узнала этот тон!

– Давно? – поинтересовалась я.

– С того момента, как ее мамка, моя младшая сестра, померла два года назад.

Вельмина развернулась и так же молча вышла, опустив глаза в пол. Почти подросток, худенькая и бледная, она и сама походила на призрака.

– Благодарю вас, – сказала я Мирине. – И добавила, не глядя на дознавателя: – Идемте, Дарч.

Когда мы вышли на свежий воздух, я с негодованием повернулась к нему:

– Мужчине не стоит повышать голос на девушку, которую обидел другой мужчина, неужели это непонятно?

В его холодных глазах на миг отразилось возмущение, по-видимому, девушки никогда не повышали на него голос. Однако он спокойно ответил:

– Вы правы, леди Торч, мне следовало вести себя сдержаннее. Но синяки – это уже что-то, в отличие от акта насилия, который еще нужно доказать.

– Вы собирались провести медицинское освидетельствование! – воскликнула я.