Медиум поневоле

Оливия выловила меня в аудитории перед занятием, бежать было поздно, да и скоро начнется лекция, я тяжко вздохнула, и поставила щит.

 Ее взгляд расфокусировался, пытаясь из нескольких отражений выбрать оригинал. Потом она плюнула на это и стала смотреть на ближнее к ней. Но не угадала, и с умным видом заговорила куда-то в мой рукав. Дурацкая невеста взывала к моей совести и сыпала угрозами, я ошалевшая от такого напора, не понимала суть ее претензий.

Объективно Оливия была красавицей. Золотые кудри обрамляли лицо, с мягким овалом. Голубые глаза, яркие пухлые губки, не девушка, а куколка. Картинку немного портил ее высокомерный вид и некоторое жеманство. Но в целом Маркусу повезло, наверное.

– Алексия, имей гордость! Ты вцепилась в Маркуса как клещ, он не любит тебя! Он сделал свой выбор и это я! – вот так вот подбородок вздернут , глаза горят, очень артистично, но мне это зачем?

Мы с рукавом хранили молчание.

– Отпусти его! Не смей давить на его совесть! – вот откуда , в этой кукле столько отчаянной смелости , неужели забыла , что давить на некромантов не стоит. Но надо держаться , не хватало еще показать , насколько мне больно и обидно.

– Отпускаю, не давлю. Исчезни Лив. – Я не спеша достала книгу и тетрадь для конспекта.

– Ты должна с ним поговорить!

– Пресветлый, да о чем?

– Скажи, что понимаешь и отпускаешь с миром! – змея моей злости начала осторожно распускать кольца и поднимать смертоносную морду.

– Это, ложь, – хмыкаю и веду плечом. Глаза Оливии пытаются отследить движение и снова сбиваются в кучу, это уводит эмоции в другой спектр и место злости и глухого раздражения занимает недоброе веселье.

 Оливия выговаривает мне дальше, о долге друга! М-да дружочек. О женской солидарности и прочей чуши. Я развлекаюсь, пожимая плечом и поднимая руку что бы почесать нос. Девушка почти безумно крутит глазами и распаляется все сильней.

Дабы отвязаться бью на поражение: "– А давай дружить?"

– Ты серьезно? – почти вопит бедняжка. Да чего же ты такая нервная.

– Нет.

– Тебе говорили, что ты гадина?

– Говорили.

– И что? -округляет глаза Оливия.

– Они пожалели, – улыбаюсь широко и немного хищно.

Девица слегка бледнеет и отодвигается вместе со стулом. Эх, все- таки дурная слава некромантов – это сила. Си-ли-ща, я бы сказала.

Нас прерывает мэтр Нельсон, наконец милосердно зашедший в аудиторию.

– Мы не договорили, – почти шипит и тряхнув шикарными волосами так и уходит моя несостоявшаяся подруга.

И не надо, мысленно ей отвечаю и открываю учебник.

Через два дня в перерыве меня отозвала в сторону смутно знакомая девушка, в упор не помню её имя. Память подкинула ее образ под ручку с Питером, соседом Маркуса на паре вечеров.

Мы забились в какой-то пыльный закуток под лестницей, и девушка воровато озираясь, прошептала:

– Алекс, я хорошо к тебе отношусь, и ты всегда была ко мне добра.

 С удивлением подняла глаза, тщетно пытаясь припомнить свою доброту, она помялась  покусывая губы.

Наконец рыжуля решилась: "– Это Оливия. Моя старшая сестра учится с ней в одной группе, и одна из подружек по секрету …"

– Хм, давай без вступления, – попросила шепотом.

– Ладно, Лив в бешенстве, ты ей мешаешь, и она замышляет какую-то пакость. Она глупая, но злая. Будь осторожной. Слегка пожала мне руку и выскользнула из укрытия.

Вот так поворот. Я ей мешаю.

***

Погода не радовала, снег превратился в грязную ледяную полосу препятствий, пройтись по ней сплошное удовольствие. Вот и мы наслаждались, топая с однокурсниками в наш «огородик».

Ещё на первом курсе, во время практических занятий, Кельвин наш вечно хмурый сокурсник, зайдя на полигон с кладбищем ляпнул, «милый огородик». Мы, конечно, нервно поржали, но название прижилось.

Немного позже, на одной из вечеринок, я пытала пьяненького Кельвина, почему «огородик»? Из его путанных объяснений, выяснилось. Что наши милые зомбята, напоминают ему овощи, преимущественно корнеплоды, морковь там, картофель и прочую репу. Ну, а погост по аналогии тянет на «огородик». То ли выпитое дало знать, то ли мысленные выкладки Кельвина меня добили, но почувствовав поступающую тошноту, я свернула тему, и больше к нему с расспросами не лезла.

Вот и сегодня топаем мы с ребятами на «огородик» страховать первокурсников. У них начались практические занятия, и обычно это довольно веселое зрелище, если бы не гадкая погода.

Я иду рядом с Кельвином, скользя и постоянно за него хватаясь, он уже в третий раз предлагает сесть ему на плечо и не мельтешить. Соблазн велик, но уж больно рослый парень, а дорога скользкая, если упасть с такой верхотуры можно переломать себе ноги. И я пасую. Рик и Гранд, вяло переругиваясь плетутся позади.

На кладбище по-началу всё идёт предсказуемо.

1 Молодёжь поднимает зомби.

2 Пытается упокоить.

3 У них ничего не выходит, и они с криками носятся по кладбищу, сталкивая друг друга, а иногда и ошалевших от такого расклада покойников.

Я, сидела на высоком саркофаге и болтала ногами, рядом со мной Кельвин облокотился на него спиной и локтями.