Медиум с Саутгемптон-роу

– Так она шантажировала вас! – воскликнула охваченная отвращением Лина. – И вы так боялись того, что она знала о вас, что предпочли бы забрать ее бумаги, не мытьем так катаньем, не желая, чтобы люди прознали про ваши грешки!

– Они меня больше не волнуют, мисс Форрест! – возмущенно вскричал мужчина, словно мог в любой момент потерять самообладание.

Томас напрягся. Грозила ли служанке настоящая опасность? Мог ли «Картуш» из-за шантажа убить Мод Ламонт? И если Лина слишком разозлит его, пойдет ли он на новое убийство, как только узнает, где спрятаны дневники? Ведь служанка, разумеется, ничего не могла сказать ему, поскольку таких дневников не существовало.

– Тогда зачем же вы заявились? – спросила мисс Форрест. – Вы ведь пришли сюда за чем-то!

– Только за теми записями, где она открывает мою личность, – ответил незнакомец. – Она теперь умерла и больше никому ничего не скажет, так что остается лишь мое слово против вашего. – Его тон стал более уверенным. – И не может быть никаких сомнений в том, кому из нас поверят, поэтому, надеюсь, вы достаточно разумны, чтобы не пытаться самой шантажировать меня. Просто отдайте мне дневники, и я больше никогда не побеспокою вас.

– Вы и сейчас не беспокоите меня, – заметила женщина. – И я никогда в жизни никого не шантажировала.

– Софистика! – фыркнул «Картуш». – Вы помогали ей. Не знаю, есть ли тут законная разница, но с нравственной точки зрения ее нет.

Теперь гнев проявился и в голосе Лины – он даже зазвенел, стал звучать почти яростно, настолько она распалилась:

– Я верила ей! И проработала у нее целых пять лет, не имея понятия ни о каком обмане! Она всегда казалась мне честной женщиной… – Служанка мучительно всхлипнула, подавляя рыдание.

Ее голос совсем ослаб, и Питту пришлось податься вперед, чтобы расслышать его.

– Только после того, как кто-то заставил ее шантажировать некоторых клиентов, я обнаружила, что она начала использовать какие-то трюки… с порошком магнезии на проводах электрических ламп… и с подъемной кнопкой на столе… А раньше она никакими трюками вовсе не пользовалась… уж я-то знаю!

После этого опять наступило затишье. На этот раз напряженное молчание нарушил потрясенный мужской голос:

– Разве она всегда обманывала… клиентов?! – Это прозвучало как отчаянный крик души.

Должно быть, Лина осознала глубину страсти незваного гостя. Однако пока она нерешительно молчала.

Томас стоял так близко к Наррэуэю, что слышал его тихое дыхание и даже почувствовал, как он напрягся.

– Настоящие спиритические способности существуют, – еле слышно произнесла мисс Форрест. – Я самолично в этом убедилась.

И вновь повисла напряженная тишина, словно желание убедиться в реальности загробного мира казалось незнакомцу невыносимым искушением.

– Как? – наконец спросил он. – Как вы смогли убедиться? Вы же говорили, что она пользовалась трюками! И вы обнаружили их. Не лгите мне! Я увижу ложь по вашему лицу. Оно вас выдаст! – Это прозвучало почти как обвинение, словно служанка была уже в чем-то виновата. – Почему? Почему вы сами заинтересовались?

Голос женщины стал почти неузнаваемым, хотя в комнате больше никого не было.

– Потому что у моей сестры был незаконнорожденный ребенок. Он умер. И поскольку он был незаконнорожденным, ей не позволили окрестить его… – Задыхаясь от мучительных воспоминаний, она судорожно вздохнула. – И поэтому его не разрешали похоронить в освященной земле. Она пошла к медиуму… узнать, что случилось с ним после… после смерти. И та проводница обманула ее. Это стало последней каплей, переполнившей чашу ее страданий. Она покончила с собой.

– Простите, – тихо сказал мужчина. – Дитя, по крайней мере, невинно. И никому не принесло бы вреда, если б…

Он умолк, сознавая, что любые утешения запоздали, да и ложь во спасение тоже. Все равно он не в силах был изменить церковные предписания по поводу незаконнорожденных и самоубийц. Но в его голосе прозвучало искреннее сочувствие и презрение к тем, кто установил столь безжалостные правила. Было очевидно, что он понял: эти правила не имеют никакого отношения к заветам Господа.

Наррэуэй оглянулся и пристально посмотрел на Питта.

Тот кивнул.

Из комнаты донесся какой-то шум.

Виктор вновь повернулся к дверной щелке.

– Вас не было в доме в тот вечер, когда ее убили, – сказал мужчина. – Я сам видел, как вы ушли.

Служанка усмехнулась.

– Вы видели фонарь и плащ! – возразила она. – Неужели вы думаете, что, узнав, как она мошенничает, я не пыталась больше ничего выяснить, продолжая спокойно работать у нее дальше? Нет, конечно, – последние несколько недель я следила за ней. Подслушивала. И это оказалось не очень трудно, если использовать веревки.

– Я же слышал, как вы вернули фонарь к входной двери, когда вышли на улицу! – обвинительным тоном заметил незнакомец.

– Да, пара камешков упала на землю, – презрительно бросила Лена. – Я спустила другой фонарь вниз на веревке. А позже уехала… навестить подругу, у которой нет часов. Полицейские ее уже проверили. И я знала, что они к ней наведаются.