Медленная проза (сборник)

– По-разному… Но простите, как я понимаю, сейчас как бы не та ситуация.

– Почему? – Амбал улыбнулся широко, почти ободряюще. – Честное слово, очень интересно. У нас ведь тут к демократии тоже по-разному относятся. Некоторые о прошлом тоскуют. А вот вы, например, тоскуете? Нет, нет, я серьезно спрашиваю.

– Тоскую оттого, что поздно наступили эти времена. Для меня – поздно.

– Ну, это вы зря. Для вас еще ничего не поздно, – увещевающе заговорил Зеленый. – Ну а новые русские вам, похоже, не нравятся? Да?

– А почему они должны мне нравиться или не нравиться? – я слушал свой голос как бы со стороны. Вокруг меня, сидящего на скамейке, стояло пятеро мужиков. Мы как бы разговаривали, изображая приветливость, и я старался не смотреть в сторону Клима. А листья на деревьях почти все еще зеленые, только-только тронутые желтым и красным. Утренний воздух начинает прогреваться – будет сухой солнечный денек. Господи, и какое же это, оказывается, глухое место! Двое телохранителей дежурят за оградой, один на лестнице. Один – сверху, над трибун – кой. Кроме нас тут – никого. До набережной километра полтора пустынного парка… Неужели это так и происходит?

А голос мой продолжал:

– При чем тут нравятся или не нравятся? Это ж не девушки. Речь о другом – нужны они для жизни или нет.

– А они, по-вашему, нужны?

– Смотря какие. Когда дело делают и не мешают жить другим, нужны.

– А как же насчет классового сознания и социальной справедливости?

– Никак. Мне это неинтересно. Для меня важнее категория нравственности.

– Что вы имеет в виду? – это спросил Амбал.

– Очень просто. Каждый должен жить, как он работает. И все. А у нас наоборот – справедливо, это когда все поровну. То есть когда работают не все, а хорошо живут все…

– А если кто-то вообще не может работать?

– Тех должно защищать государство. А для этого ему как раз и нужно богатство и богатые люди. Капитал нужно защищать, а не бороться с ним, – я не мог остановиться.

– Но ведь управлять-то хозяйством нужно, согласитесь, – это Зеленый.

– Не приведи бог! Это все равно, что руководить деревом, как ему расти. Да вы просто посадите его, поливайте, удобряйте время от времени, если нужно, а уж как там соки распределять, какие ветки куда выпускать, это оно само решит.

Да нет, они вроде как слушали меня.

– Амбал! Может, мы с ним еще про Чехова поговорим?.. У вас тут что – совсем крыша поехала?! Или это вы уже со мной поиграть решили? Так?.. Но ты, учитель жизни, – повернулся Клим ко мне, – мы ведь с тобой не первый раз встречаемся, а? Чего замолчал? Ну давай… Ну?

– Что ну?

– Ты кто? – вот сейчас Клима не обрывал никто.

– Расслабьтесь. К вам я не имею никакого отношения. Ни с какой стороны. Я литератор. Из Москвы. Могу членский билет показать.

– Да знаем мы эти билеты.

– Ну, уж нет! Мы не в кино. Было такое. Видел. «Асса» называется. Там очень эффектно про мафию и сыщиков. Но мы-то с вами не в кино, – в этот момент я очень старался.

– Клим, а Клим! Ты зачем сюда приехал? – вдруг спросил Босс.

Он смотрел на Клима с кривой брезгливой усмешкой, остальные – почти озадачено. Клим, набычившись, развернулся к Боссу.

– Ты что за спектакль играешь, Клим? А? Да еще на людях? Совсем плохой стал? – голос Босса зазвучал вдруг очень тихо, и я почувствовал, как напряглись уже все.

И тут же между Климом и Боссом скользнул Амбал.

– Действительно, Клим, успокойся. Разберемся. Не нервничай. О твоих проблемах – потом… Дай нам с человеком поговорить. А вы извините, что вместо нормального разговора у нас тут какой-то театр начался. Мы действительно про московские ваши дела хотели расспросить, а вы с Климом – о киноискусстве. И уж, простите, «Асса» совсем ни при чем. Это вы напрасно.

– Ну поехал, ну поехал! – застонал Клим.

– Клим… твою мать! – рявкнул Босс. – Амбал, убери его от меня. Убери! У меня тоже нервы больные.

– А как вам, например, новые коммунисты? – вдруг вступил в разговор Босс. – Только если честно, если без демагогии про Сталина и про тоталитаризм.

Клим, повернувшись к спиной к компании, сделал пару шагов вдоль металлической сетки ограждения и остановился.

– Да никак. Если умеют, пусть делают. Но ведь не умеют же. Сколько можно пробовать…

– Еще раз про нравственное сознание. Я что-то не понял, – перебил меня Амбал. – Допустим, у меня миллион долларов, а у вас сто рублей. Я вам враг или нет?

– Ваши деньги – ваше личное дело. Меня может касаться только способ, которым вы его заработали.

Периферийным зрением я наблюдал за Климом – он стоял вполоборота к нам, закуривал. Босс и Зеленый тоже косили глазом.

– А вы допускаете, что миллион долларов можно честно заработать?

– Не знаю… Трудно, наверно.

– А вот народ так не думает.

– А я вам что – не народ? Или вы – не народ?

Я уже чувствовал, что говорю в пустоту.

– Тренера вашего, похоже, уже не будет. Может, все-таки с нами поиграете?

– Да нет, спасибо.

– Как знаете… Женя, иди в пару с Зеленым.