Медленнее, ниже, нежнее… Рассказы о мужчинах, людях и сексе

Третьим рядом – любительница сдобы и рюшей, засыпающая в конце каждого нотного рецепта. Она елозит по скрипке пухлой рукой в браслете, пережимающем запястье как верёвка сардельку. До пенсии десяток концертов, и, наконец, на дачу, к розам и редиске. В паре с ней – «физик», улыбающийся пробором и хитрой бородкой собственным мыслям, не указанным в нотах великого композитора.

Замыкающая пара – две вчерашние ученицы в кружевах и пластиковых заколках на прилежных головках, не отрывающихся от нот, с одной мечтой на двоих – выбиться в «первые скрипки».

Первая скрипка – красивая, отдохнувшая, с высоким хвостом, в длинном платье с открытыми загорелыми плечами, параллельными её личному пюпитру. При взгляде на неё у дирижёра приподнимаются фалды фрака.

«И-и-и» – взмахивает она ресницами и смычком. «Да-а-а» – склоняет голову дирижёр, и корабельный барабанщик объявляет её очередную победу звоном золотых медалей-тарелок.

В заключительный мажорный гребок симфонии впрягаются все музыканты, кроме первой скрипки. Она неподвижна, словно богиня на носу корабля, обдуваемая ветрами надежд, с горящими от перспектив глазами. Дирижер оргазмирует в гармонических конвульсиях, а она благосклонно принимает дань своей красоте…

Овации длятся ровно три минуты, как и положено плановому концерту. Четыре выкрика «браво», букет роз первой скрипке, десяток «приливов» рукоплесканий и поклоны с топтанием по передним залысинам сцены.

Музыканты еще купаются в овациях, а публика уже стучит сиденьями, кашляет, сморкается и разговаривает в голос.

– Номерок не потерял? – спрашивает сопрано слева.

– Не потерял, – обиженно отвечает баритон, и поясняет: – Классическая музыка все-таки однообразно как-то, не дорос я, видимо…

– Подождем, пока рассосётся, – вступает знакомое заднее контральто.

Шторы цвета пыльной морской волны поглощают сцену и оркестр в полном составе. Из шторных глубин ещё слышно громыхание стульев и футляров, затихающие голоса, смех.

– Не рассосалось там? Сходи на разведку! – отдает приказ контральто.

– Да куда торопиться-то… – философствует ее парный тенор.

– Мам, а когда мы поедем в Детский мир? – подает голос дискант.

– Опять ты со своим «когда»! Когда папа машину починит, тогда и поедем!

– А когда папа машину починит?

– О, господи, несносный ребёнок!

Хмурое небо кажется жемчужным, хмурые люди – одухотворёнными, хмурые улицы – преисполненными новых смыслов, – влияние великой музыки планового концерта абонемента № 6.

Два брата – однонотника со второго ряда скрипичной галеры идут по тротуару в других похожих ботинках примерно 43-го размера. Их старым баркасам снова по пути – к метро. «Кузнечик» с бетховенским профилем шагает, высоко поднимая тонкие щиколотки.

– Анекдот вспомнил, – наклоняется он к брату-лауреату, прячущему выдающийся череп в спортивной шапочке. – Концерт классической музыки. Вдохновленный эстет на балконе аж кончил от удовольствия, но успел расстегнуть ширинку и фонтанчик спермы полетел через перила вниз в оркестровую яму, ну и попало на лысую голову одного из музыкантов.

«– Боже мой, Сима, смотри, на меня, кажется, кончили!? – На тебя, Мойша, кончили потому, что ты играешь как…звезда!» Ну, там несколько иное слово, понимаешь, да?

Лауреат складывается пополам. Стрелки брюк выстреливают друг в друга. Он останавливается посередине тротуара, давясь хохотом.

Их обгоняет семейство: жена-контрабас, муж-смычок и ребёнок, удерживающий их вместе.

– Вот если бы кто-то не отдал машину в сервис не вовремя, мы бы сейчас ехали домой как люди! – произносит уже родное недовольное контральто.

– Я виноват, что они не сделали? Обещали вчера! Я что могу поделать? – оправдывается тенор.

– Конечно, ты ничего не можешь! Отдал и хорошо, пусть делают не спеша, зачем нам машина? – сарказмирует женщина.

– Я звонил сегодня! У них нет запчастей! Они сами ждут!

– Да, да, только они ждут на машинах, а мы пешком!

– Ну, что ты за человек! – вздыхает мужчина. – Хороший концерт, хорошая погода, прогуляемся пешочком, ничего страшного. Вон спроси лучше у ребёнка, что он вынес из твоего культпохода.

– Сам спроси, мне хватает с ним каждый день уроки делать, а ты приходишь, когда он уже спит, вот и пообщайся с сыном хоть в выходной.

– Сын, тебе понравился концерт? – послушно общается тенор с ребёнком.

– Ну, да… – вступает дискант.

– А как ты думаешь, о чём эта музыка? Эта великая музыка!

– Она о том, что ссориться нельзя людям… что надо дружить всем. И что нельзя убивать людей…

Повисает пауза, заполненная шумом уличного движения и равнодушным молчанием облаков.

– Салат из морепродуктов сделаю на обед сегодня, ваш любимый, – нарушает паузу заботливое контральто.

Убойный материал