Медленное убийство

История Светы, которую рассказал мне Игорь, новой не была: родители напортачили с ее воспитанием, а за их ошибки пришлось ей расплачиваться. А чего они ждали, если до окончания школы в ежовых рукавицах ее держали? А все должно быть вовремя: и первая любовь, и первые свидания, и первые поцелуи. И вот, когда такой ребенок остается без ежесекундного жесткого контроля, он спешит наверстать все упущенное, а соблазнов в большом городе много. Так со Светой и произошло: страстная влюбленность, ссоры-примирения, первый секс (хорошо, если без беременности обошлось), учеба побоку, заваленная сессия, неудачная пересдача, отчисление из университета и соответственно выселение из общежития. К родителям возвращаться стыдно, значит, работа где-нибудь за копейки, на которые нужно еще и жилье с кем-то в складчину снимать. Денег катастрофически не хватает, кто-то из бывалых подружек, которые сами так подрабатывают, предложил переспать с кем-то за деньги. Раз, второй, третий, а там и до профессионального занятия проституцией дошло. Только попасть туда легко, а вот уйти оттуда практически невозможно.

– У нее среди постоянных клиентов папик один был, – рассказывал Игорь. – Из высокопоставленных. Холеный, интеллигентный, говорит красиво очень правильные вещи! А на деле – тварь последняя! Оказывается, Светка очень похожа на его первую жену, которая его бросила и с ребенком ушла, а потом вышла замуж и за границу уехала. Вот он свою ненависть к ней на Светке и вымещал: бил, сигареты об нее тушил – я сам эти шрамы видел, оскорблял всячески, заставлял на коленях перед ним ползать и ноги целовать, особенно любил, когда она плачет навзрыд, и все приговаривал: «Ты сука продажная, как и все бабы! Я за тебя большие деньги плачу, так что терпи!» Светка потом по несколько дней отлеживалась, в себя приходила. Хорошо хоть нечасто он так над ней измывался, где-то раз в две-три недели.

– Он же садист, – не выдержала я. – И с психикой явный перекос. Попробовал бы он так с женой обращаться – мигом бы в «дурку» загремел.

– А кто же проституток за людей считает? – криво усмехнулся Игорь и продолжил: – Послушал я это все и сказал Светке, что с хозяином салона я договорюсь, а потом она домой в Беково вернется. Тут-то и оказалось, что возвращаться ей некуда. Ее кто-то из наших, поселковых, в городе видел и, вернувшись, рассказал, чем Светка в Пензе занимается. Ее родители сначала не поверили – она же от них скрыла, что ее из университета выгнали, врала, что на вечернее перевелась и работать пошла, чтобы с них деньги не тянуть, поэтому к ним приезжать и не может. Приехали они в Пензу, убедились, что все это правда, и сказали ей, что дочери у них больше нет, а вернувшись в Беково, дом продали и уехали.

– Их можно понять: какое же к ним, учителям, уважение будет, если у них дочь таким делом занимается, – тихо заметила я.

– А там же еще младшая сестра была, кто же ее замуж возьмет? – добавил Игорь. – Сказал я тогда Светке, что у меня она останется. На следующий день вещи ее перевез и с хозяином салона потолковал. Он такие отступные заломил, что… – он только головой помотал. – Но Светка-то мне дороже. Ну, большая часть суммы у меня была, я ее сразу отдал и паспорт ее забрал, а остальное пообещал в течение двух недель привезти. Ну, человек меня знал и слову моему верил. И в тот же день я Светку у себя прописал, а то ведь она, считай, бездомная была. Она на глазах ожила: была как зверек загнанный и глаза больные, как у собаки умирающей, а тут глаза блестят, целыми днями по дому что-то делает, убирается, готовит, уют наводит. Все «Игоречек, Игоречек!». А уж счастли-и-ивая! Да и я рядом с ней помягче стал, – тут он не выдержал: замолчал и отвернулся.

Мне очень хотелось узнать, как же так случилось, что она опять в профессию вернулась, но я ничего не спросила: понимала, что не по своей воле. А еще ждала, что Игорь сам расскажет – видела, что ему выговориться надо. Так и случилось.

– Десять дней это счастье длилось. А в тот день сидели мы, ужинали, думали, куда на Новый год поехать – я ее документы на оформление загранпаспорта сдал. И тут вдруг трам-тарарам – менты со шмоном. И пристегивают меня к делу, к которому я никаким боком отношение иметь не могу, – мошенничество с банковскими операциями. Найти у меня, конечно, ничего не нашли, ученый я, дома ничего не держу. Забирают меня – ну все как положено. Я Светке сказал: «Это твой дом, ты здесь прописана, у тебя есть паспорт. Ничего не бойся. Все будет в порядке». А на нее смотреть страшно: только-только все в ее жизни наладилось – и вдруг опять. Смотрит на меня, из глаз слезы градом и слова сказать не может. Вот такой она у меня до сих пор перед глазами стоит, в последний раз я ее тогда живой видел.

Ему было, очевидно, трудно говорить, но он справился с собой: