Медленное возгорание (ЛП)

Как только оказываюсь в ванной, я сбрызгиваю лицо водой. В зеркале вижу лишь один фильм ужасов. Волосы посеревшие и растрёпанные. Щёки румяные, но остальная кожа отвратительно бледная. Под глазами глубокие тёмные круги. Прошло немало времени с тех пор, когда я в последний раз заморачивалась, чтобы посмотреть в зеркало и действительно увидеть себя. Рок, наверное, считает меня жалкой. Со всеми этими красивыми, вожделеющими девушками, шатающимися у лестницы, причина, почему он тратит время на пьяную потрёпанную вдову, остаётся выше моего понимания. Может, просто надеется, что я отключусь, тогда он смог бы пойти вниз и попытать счастье. Не могу винить его.

Я едва не ударяю его дверью, когда открываю её. Он ожидает меня и помогает добраться до кровати. Гравитация берет своё, и я плюхаюсь задницей на матрас. Моё тело падает, и голова утопает во взбитых подушках, пахнущих чистотой. Где-то в угасающем разуме мой внутренний невротик говорит мне, что это плохая идея и что я опрометчива и глупа. Но остальная часть меня знает — Рок никогда не причинит мне вреда. Я уже сползаю по стене сознания, когда чувствую, как он поднимает одну из моих ног, снимает ботинок, а затем проделывает то же самое с другим. Натягивает на меня тёплое мягкое одеяло.

«Не уходи. Не уходи», — пробегает в моём мозгу, но я не могу заставить свой рот вымолвить эти два слова. Я так устала быть одна.

Но в итоге слова достигают языка, и мне удаётся их озвучить.

Рок.

— Не уходи.

Два простых слова, но она шепчет их с такой болезненной грустью, что я примерзаю ступнями к полу. Я не собираюсь оставлять Хоуп одну. Я ждал этого момента со дня нашего знакомства. Конечно, в моих многочисленных фантазиях она не отключалась, будучи пьяной. Или не горевала до сих пор о своём муже. Но я непривередливый парень. Я заберу свою девочку, когда смогу получить её. С деталями мы разберёмся позже.

— Я здесь, Хоуп.

Она не отвечает. Лёгкое похрапывание говорит мне о её отключке. Настолько тихо, насколько только могу, я готовлюсь ко сну. Она лежит на покрывале, но я укрываю её одеялом. Ей будет достаточно тепло. Стараясь не толкать её, я устраиваюсь под одеялом на другой половине кровати. Я пялюсь в потолок, просто слушая её дыхание рядом со мной. Но что я на самом деле хочу сделать, так это сгрести Хоуп в свои руки, но не уверен, как она это воспримет. Я имею в виду, в моей голове Хоуп принадлежит мне, но она не знает о моём сумасшедшем утверждении прав на неё.

Она хнычет и толкается во сне. Думая, что она успокоится, я жду. Когда её хныканье превращается в плач, я не могу этого выдержать. Перекатываюсь и прижимаю её к своей груди. С одеялами между нами она в безопасности от всех порочных вещей, которые я хочу с ней проделать. Пока что. Хныканье прекращается, и она снова начинает слегка похрапывать. В конечном счёте я принимаю удобное положение и отправляюсь за ей в небытие.

Хоуп.

Ещё даже не проснувшись окончательно, я знаю, где нахожусь. В руках Рока. Я не уверена, как и где это произошло, но меня это не тревожит. Его знакомый, успокаивающий запах окутывает меня. Моя безвкусная одежда прилипла к телу, а во рту такой привкус, будто я ела киви со шкуркой. Пытаюсь вывернуться из его объятий, но его хватка только крепнет. Когда барабанная дробь в моей голове утихает, морщусь и ёрзаю, пока не встречаюсь с ним лицом и лицу, и, чёрт возьми, я потрясена.

Вблизи его расслабленное во сне лицо почти прекрасно. Мой взгляд задерживается на щетине вдоль его подбородка, и у меня руки чешутся от желания прикоснуться к нему. Затем ко мне приходит понимание, что нет ни единой причины, почему я не могу так сделать. Как только высвобождаю руку для этого, я задеваю его тёплый живот. Тогда и осознаю, что он голый по пояс, а мой язык умирает от желания протанцевать по его коже. Я видела проблески его татуировок прежде, но такого близкого, беспрепятственного вида у меня ещё ни разу не было, и я понятия не имела о тату, украшающей его грудь.

Не раздумывая, я веду рукой по словам, изгибающимся прямо под его ключицей. «Strength from Loyalty» (прим.: Сила в верности). Мой указательный палец движется к пиратскому кораблю, рисунок которого покрывает его грудь и большую часть живота. Он большой и изображён в деталях, вплоть до вздымающихся парусов, текстуры древесины и флага с черепом и перекрещёнными костями. Тёплая ладонь Рока обхватывает моё запястье, прерывая изучение.

— Мне щекотно, куколка, — произносит он хрипловатым, по-утреннему грубым голосом.

— Прости, — сама идея, что Року может быть щекотно, заставляет уголки моего рта дрогнуть. — Я никогда прежде не видела таких татуировок вблизи.

Он потирает рукой жёсткие, расписанные мышцы живота, когда смотрит вниз.

— У твоего мужа не было татуировок?

— Боже, нет, — я понимаю, что звучу осуждающе, чего не имела в виду.

Он вздёргивает бровь.

— А у тебя есть?

— Нет.

Его губы изгибаются, и он поднимает руку, замирая на середине движения: