Медленное возгорание (ЛП)

Она хнычет, когда я выхожу, и, оглянувшись, бросает на меня стервозный, но до охерения милый взгляд. Я стягиваю рубашку через голову.

— Стой так, малышка.

Бросив рубашку на землю, я сажусь на неё, прислоняясь спиной к стволу дерева. Она до сих пор упирается в него, глядя на меня вниз.

— Иди сюда, — я протягиваю руку, и она берёт её, стягивая свои штаны другой. Ладно, теперь она ещё более голая, чем прежде. Затем она седлает меня и адски медленно опускается на мой пульсирующий член. — Блядь, Хоуп.

Она плотно прижимается ко мне и целует линию челюсти, глядя в мои глаза. Спустя несколько мучительных секунд её полуприкрытые веки подрагивают, и она скользит вверх и вниз по моему члену, сводя тем самым меня с ума. Теперь на моём пути слишком много одежды. Я хочу, чтобы её сиськи оказались у меня во рту, но этому препятствуют моя хлопковая футболка и ещё пара слоёв ткани. Пробравшись руками под материал и заполнив ладони её грудью в кружевах, я потираю её соски большими пальцами. Это сумасшествие. Я хочу касаться её везде и сразу. Впиваюсь пальцами в её бёдра, пощипываю соски и удерживаю её за плечи, чтобы оставлять её неподвижной и толчками входить в неё. Её крики отдаются эхом по лесу. Возможно, в клубе уже услышали, но мне на самом деле похер. Все будут знать — я доставлял здесь удовольствие своей женщине. Подумаешь.

Стенки её узкой маленькой киски стискивают меня, вызывая мой собственный оргазм. Теперь мой резкий стон наполняет воздух вокруг нас. Уткнувшись лицом в мою шею, она переживает кульминацию, облизывая и прикусывая мою кожу. Я обхватываю руками её лицо и притягиваю к себе для победного поцелуя.

Соприкоснувшись лбами, мы сидим неподвижно несколько минут, мои руки на её талии. Наконец-то я подталкиваю её и помогаю встать. Хоуп оборачивается и наклоняется, чтобы поднять штаны, и я борюсь, лишь бы не взять её снова. Но она опустошила меня. Зарываю презерватив в куче листьев.

— Они зелёными не станут, — шутит она.

Хоуп оделась, и только что оттраханной она выглядит очень привлекательно. Она всегда должна быть такой: румяные щёки, алые губы, спутанные волосы. Я вытаскиваю несколько маленьких щепочек, запутавшихся в кончиках её локонов.

— Я скучаю по той миленькой чёлке, которая у тебя была, когда мы познакомились, — произнёс я рассеянно.

Её лицо замирает, и Хоуп застенчиво проводит рукой по волосам:

— У меня действительно не…

Быстрым поцелуем я прижимаюсь губами к её лбу:

— Куколка, ты всегда прекрасна.

Напряжение на её лице пропадает. Я подмечаю, что проблема с самооценкой так и осталась. Мне будет приятно помочь ей с этим.

Когда мы поправили нашу одежду, я беру её за руку и веду глубже в лес, пока мы не достигаем поляны.

— О мой бог! У тебя есть ветряки! Это так круто!

Она хлопает в ладоши — очень девчачий жест — и улыбается от уха до уха. Энтузиазм на её лице всё во мне переворачивает. Я никогда не встречал женщины милее.

Там возле трансформаторной подстанции стоят четыре ветряка (прим.: ветрогенератор — устройство для преобразования кинетической энергии ветрового потока в механическую энергию вращения ротора с последующим её преобразованием в электрическую энергию). Их не заметить издалека, но вблизи они довольно впечатляющие. Для МК их наличие означает то, что, когда у нас большие скачки в энергопотреблении, электрокомпания не доложит об этом управлению по борьбе с наркотиками. Содержание нашей подвальной теплицы требует много энергии. Это наиболее важная причина, почему мы выкупили этот хиппи-комплекс. Самодостаточность.

— Было слишком темно, чтобы ты заметила их прошлой ночью, но и крыша покрыта солнечными батареями.

Она поворачивается ко мне с тем прелестным, любознательным выражением на лице:

— Я понятия не имела, что мотоклуб настолько обеспокоен защитой окружающей среды.

— Вообще-то, всё уже было здесь, когда мы купили это место, но не получать счета за электричество очень даже приятно.

— Что насчёт зимы? На холме, должно быть, она зверская.

— Нам явно нужна снегоуборочная машина, но ветер здесь бушует круглый год. До сих пор это не было проблемой.

Она над чем-то задумывается и молчит, пока мы спускаемся назад.

Когда мы возвращаемся, перед домом нас встречает Роф. Ему повезло, что у меня было время успокоиться. Желание схватить его за горло и задушить уже не такое сильное. Хоуп одаривает его тёплой улыбкой, которой он не достоин, и у этого ублюдка хватает наглости улыбнуться в ответ. Когда он достаёт её ключи из кармана и передаёт ей, жажда встречи моего кулака с его кадыком возвращается.

Мой взгляд, наверное, убийственный, потому что он отдёргивает свою руку.

— През, сегодня днём у нас дело.

В эту самую секунду мне насрать на сделку, которую мы заключили с шайкой с Грин-стрит, или на их мелкого сучку-главаря. Я не готов отпустить Хоуп. Изогнув бровь и кивнув головой, я даю ему понять, что лучше ему больше не болтать о бизнесе клуба перед Хоуп. Впрочем, он не полный идиот, ну или уже полностью протрезвел, потому что дальше ничего не уточняет.