Медленные челюсти демократии

Впрочем, в глубине души понимали: ведь дело того стоит - написал эпопею, и на Запад рванул за гонорарами. И взвешивали: а ничего себе план, недурная стратегия, повезло мужику, хорошо все рассчитал. И завидовали: а, может, и стоило рискнуть? И - слухи, слухи: дом в Мюнхене (была трехкомнатная на первом этаже, на окраине города, самая последняя улица, выходящая в поле), миллионные гонорары (на самом деле беден был).

В это самое время Советская власть дала трещину - и к Зиновьеву даже стали наезжать в гости, ему даже до известной степени простили зазнайство. Конечно, гуляло по интеллигентным кухням мнение, что «Сашка - выскочка, и никого, кроме себя слушать не хочет», но мнение это было обидным, пока мы рты раскрывать боялись. А в восьмидесятых заговорили все - залпом. И, заговорив хором, мигом увидели просчеты одинокого болтуна. Да, Зиновьев - болтун, но и мы сами тоже стали высказываться резко - этак наотмашь рубили про большевиков. Ленин - раз, и уже не гений! И даже цитат его больше мы в диссертации не вставляем! Довольно цитат! И Брежнев - маразматик! И скажем теперь начистоту: мы всегда были за западную цивилизацию! Вашу руку, Сан Саныч! Вы, конечно, выскочка, а мы с фундированными знаниями, но ладно, мы к вам и в гости теперь можем приехать - что у вас там, домик под Мюнхеном? Особнячок, как у всех приличных свободных граждан? Ах, всего лишь трехкомнатная на первом этаже? Досадно, но все-таки вы нас на пару денечков приютите, постелите нам, одеяльцем укройте. На гостиницу, хе-хе, тратиться неохота. И переговаривались с ухмылкой: небось не обеднеет Сан Саныч, если бутылочку выставит. Тем более что у Зиновьева наверняка что-то припрятано: немереные гонорары у мужика, любят его на Западе! Пусть нас на постой возьмет, мы-то страдаем в России, а он на Западе жирует, баловень.

И тут Зиновьев опять всех обидел. Взял да и заявил, что идеал общественного развития - не на Западе. Вот-те на! Как же это, гражданин профессор? Где же тогда? Запад-то чем ему, привереде, плох?

Когда Зиновьев выступил против Запада, корпоративной ненависти не стало предела. Что же получается: дали тебе приют, спасли от тоталитарного режима, а ты дающую руку не лижешь, а кусаешь? Не по правилам - начальству всегда надо ручку лизать! Этак никого на Запад и звать не станут! Ты что себе позволяешь? Тебя барин приветил, а ты хозяину дерзишь - разве можно! И стали искать причину: отчего же это Зиновьев так распустился? В чем его нынешний расчет? Ага, он, значит, за советское прошлое, за этих коммуняк? Не вполне получалось так сказать, поскольку именно Зиновьев выступил против коммунистов прежде, чем они сами, - но ведь что-то же надо было говорить! Причин, внятных причин не находил либеральный хомяк в поведении Зиновьева. Ну, тогда, в семьдесят восьмом, понятно: мужик в цивилизацию драпанул. А сейчас, когда он Запад критикует, - где кроется расчет? В чем тайная стратегия? И от полного непонимания появилось соображение: старик спятил. Просто с ума сошел. Не может человек в здравом уме критиковать первоначальные накопления и банковскую демократию. Видимо, впал в маразм. Ах, мы давно говорили, что он не так уж и талантлив. А теперь вот - очевидно: псих.

Ненавидели Зиновьева за собственную бездарность.

В годы гласности все обзавелись хоть крошечным, но убеждением, хоть чахлым, но талантом, раздули интеллектуальных лягушек до размеров волов, вот уже и тот - мыслитель, и этот - сочинитель. Сколько критических перьев заострилось на рубеже веков - и тот непримирим, и этот. И тот - остроумен, а этот - так и еще остроумнее. Появились бесконечные критики и критикессы, кураторы, политобозреватели, культурологи, культуртрегеры и просветители. Но ведь каких же усилий это стоило! Надо промыливаться в редакции, надо дружить с нужными людьми, надо выпивать со спонсорами, сидеть на бессмысленных конференциях - тема «Тех-же-щей-да-пожиже-влей-2», и это ведь надо делать постоянно. Надо звать в гости коллег, общаться с единомышленниками, надо острить в ежевечерней колонке - ах, поверьте, это тяжелейшая работа! И добавьте: сказать-то совершенно нечего. Ну совсем-совсем нечего. А язвить надо! А миссия грозного остроумца как же? И гвоздили друг друга и неудачливых менеджеров среднего звена, пинали мертвых большевиков, рассказывали, давясь хихиканьем, что у Маркса были чирьи на заднице, а Ленин был сифилитиком. Описывали свое тоскливое детство и бесталанную юность, описывали с горькой обидой на несостоявшуюся утопию - а настоящего не хотели видеть: ну не гэбье же обличать, захватившее нефтяные месторождения. Мы про очевидное и страшное не говорим, нам бы неопасную шутку для очередной колонки придумать.

Небольшого роста человек без особой натуги был гением, ему скандальная слава давалась до обидного легко: сел мужик к столу - и написал тридцать книг, и при этом он не старался никому понравиться. За это его действительно очень не любили.