Медленные челюсти демократии

Так теперь носят, так принято одеваться кураторам сегодня - раньше чиновники министерства носили пиджаки с орденскими колодками, теперь кураторы носят черное и стригутся под ноль. Едва бывшая структура (Министерство культуры, Союз художников и т. п.) рухнула, как место ее заняли молодые люди, олицетворявшие прогресс и рынок В сжатые сроки они стали столь же важными персонами, как некогда служащие советского министерства. Так создали так называемый институт кураторов - союз посредников в распределении финансовых потоков, направленных в искусство. Для функционирования рынка фундаментальных знаний не требуется, важно владеть информацией о состоянии дел в выставочной политике. Отношение к искусству как к непрерывной традиции невозможно - надо начать с чистого листа, иначе бизнес сорвется. Схожие проекты появлялись и в перестроечной экономике (проект «Как переделать Россию в пятьсот дней»). Чтобы войти в западный рынок, нужно было создать стандартизированный продукт искусства, а былое искусство объявить яко небывшим. Старые художники-соцреалисты были нисколько не хуже новых рекрутов мейнстрима, но такие платья на подиуме уже не носили. Стараниями кураторов были выпестованы удобные к употреблению дарования - такие, чтобы могли быть опознаны на интернациональной сцене. Необходимый компонент успешной рыночной политики - трусость. Директор музея боится оказаться немодным. Через музейные выставки отмывают современное искусство так же точно, как легкие деньги отмывают через рестораны и казино. Директор музея, он, как директор ресторана, лишнего у тех, кто его крышует, не спрашивает. И те, кто смотрит на это безобразие со стороны - искусствоведы, критики, академические ученые, - боятся открыть рот. Рынком правит трусость - остаться вне прогрессивной толпы, выпасть из компании, которая утверждает, что квадратики - это актуально, а фигуративное рисование - неактуально. Так появились бесконечные «рейтинги» художников, составленные по корпоративному принципу «наш не наш». Казалось бы - ну и что из того? Разве мы обращали внимание двадцать лет назад на то, что именно считает секретарь Союза художников? Но тут дело серьезное! Сам французик из Бордо, сам куратор из Оклахомы, сам корреспондент «Франкфуртер альгемайне цайтунг»! А за ними - ого-го! Цивилизация! Никто не усомнился в компетентности суждения этих, в сущности, ничем не примечательных людей. Позвольте, а вдруг этот персонаж - страшно вымолвить - болван? Э нет, как можно, его знаете где принимают! Словно советского чиновника принимали в худших местах.

Настало время кураторов - теперь не творцы, не партийные секретари, не тираны, а они, некогда маленькие незаметные служащие, - теперь они правят бал. Теперь менеджер среднего звена навязывает свои вкусы среднего звена - воротилам. Он рулит историей искусств как его коллеги рулят политической историей. Уж они искусству попомнят! Уж они поставят на место этих выскочек.

С искусством случилась неприятность. Вообразите такую страшную сказку: ожившую Галатею заставляют окаменеть заново, из произведений искусства - картин, статуй, рисунков - специальным прибором изымают душу, то самое «маленькое ощущение», которое искал Сезанн. Отныне душой искусства (смыслом, содержанием, гордостью, страстью) распоряжается ведомство «кураторов». Отныне искусство будет дополнением к концепциям кураторов - правда, у кураторов нет оригинальных концепций, кураторы хороши тем, что они стандартные люди - такая вот у нас сложилась ситуация. Так однажды уже старались сделать комиссары при советской власти - внедряли цензуру; у них, правда, не получилось. Теперь получается лучше, потому что у рыночного демократического общества задачи обширнее - изымается величие отовсюду: из политики, из творчества, из жизни вообще. Рынку нужны адекватные функционеры.

Распространено мнение, будто рынок двигает искусство, помогает выявить лучшее произведение. На деле все обстоит прямо наоборот - рынок всегда способствовал забвению крупных художников, концентрируя внимание на салоне.

11. Гуманист на рынке

Когда, обуянный мечтой о признании, гуманист стремился прочь от планового хозяйства к рынку, ему никто не сказал, что рынок и искусство - вещи антагонистические. Торговать чувствами и убеждениями - зазорно, а чаще всего требуется именно это.

Вначале торговали Родиной, рассказывали буржуям, как плохо жить в СССР, потом торговали здравым смыслом, соглашаясь с тем, что надо соответствовать нелепым стандартам, потом торговали историей, соглашаясь с тем, что правота сильного сегодня - это правота навсегда. И все это вместе - некрасиво.

Так наше русское искусство (и без того не цветущее) превратилось в угодливый салон - и сделали его таким те, кто будто бы хотел привести искусство к правде и истине.