Медленные пули

– А если подлинная история оказывается не совсем ровной и гладкой?

– Все равно это правда.

Разумеется, он был весьма похож на Джима Гроссарта. Но я не стала бы утверждать, что они с ним выглядели одинаково: д’Оливейра как будто жил в том же обличье совсем по-другому, придавая лицевым мышцам свое собственное выражение. И держался он иначе – в нем угадывалась военная выправка.

Даже к тому времени, когда я закончила статью – с момента высадки прошло больше восьмидесяти лет, – никто так и не понял толком, что же случилось с капитаном Джимом Гроссартом. Все сходились лишь в главном: Гроссарт был нормальным, когда покидал Землю в качестве единственного участника экспедиции на Марс.

Может быть, причиной стал несчастный случай, взрыв в дальнем космосе, который повредил на «Гидре» щиты аэроторможения. Взрыв также привел к временной потере связи, длившейся несколько недель, и лишь когда антенна заработала снова, все удостоверились, что Гроссарт выжил. В следующие несколько дней, когда он начал отсылать сообщения домой, картина понемногу прояснилась. Джим Гроссарт помешался, распался на три личности. Сам Гроссарт был только одной третью от целого, и в его голове поселились еще два, совершенно новых и полностью вымышленных «я». Каждому досталась часть знаний и навыков Гроссарта: д’Оливейра унаследовал способности пилота, а Тричлер превратился в специалиста по марсианской физике и геологии. И – из опасения еще больше повредить человеку, который уже и так перешагнул черту, – сотрудники Центра управления полетами на Земле подыгрывали ему. Должно быть, надеялись, что он восстановится после кризиса – возможно, когда «Гидра» благополучно сядет.

Но этого так и не произошло.

– Вы хоть изредка думаете о том, как все было раньше? – спросила я, сознавая, что ступаю на опасную почву.

– Раньше чего?

– Полета сюда.

Он покачал головой:

– Боюсь, я не из тех, кто живет прошлым.

Голомбек был сверкающим, пестрым скоплением куполов, башен и соединительных труб – куча елочных игрушек, переложенных мишурой. Поезд нырнул в тоннель, затем вынырнул из него и оказался в суматошном подземном торговом центре. Мы вышли и примерно час неторопливо бродили по торговым галереям, прежде чем зайти в тематический бар «Пилигримы». Пол здесь был покрыт фальшивой пылью, а чудовищно дорогие напитки подвозили поставленные на шесть колес пиратские корабли с плоскими палубами, которые то и дело терпели крушение. В итоге платить пришлось мне – как и за билеты на поезд, – но я не возражала. Д’Оливейра, или Гроссарт, или кем он там себя воображал, явно не мог швыряться деньгами. Должно быть, он был почти невидимым элементом марсианской экономики.

– Вы ведь до того сказали мне правду? – спросила я, пока мы катились в вагоне к пещере ленивцев. – Насчет того, что вы, как никто другой, зачарованы инопланетянами.

– Да. Даже если остальные иногда называют меня придурковатым мистиком. Для Джима они просто мертвые инопланетяне, полезный источник новых технологий, не более того. Я же считаю, что все это гораздо глубже, что нам предназначено было их найти, предназначено было зайти так далеко, а затем продолжить поиски, пусть даже кто-то из нас покинет Марс навсегда… – Он улыбнулся. – Может, я просто переслушал их музыки во время больших прыжков.

– А что думает о них Брэд Тричлер?

Он несколько мгновений молчал.

– Брэд не разделяет моего мнения.

– И до какой степени?

– До такой степени, что считает реликты чашей с ядом. До такой степени, что сомневается, стоило ли нам вообще прилетать на Марс.

– Радикальная точка зрения для того, кто рисковал жизнью, стремясь сюда.

– Я понимаю. И спешу заметить, я ее не разделяю.

Я сделала попытку разрядить обстановку:

– Рада это слышать. Если бы вы не прилетели на Марс, не было бы у меня большого прыжка и пришлось бы искать другой способ испугаться до чертиков.

– Да, в первый раз действительно бывает страшно.

– А во второй?

– В большинстве случаев еще хуже. Зато в третий…

– Сомневаюсь, что будет третий, Мануэл.

– Даже если потом хлопнуть водки?

– Даже так.

К этой минуте мы уже подъехали к пещере, настоящей пещере, которую перевезли из другого места, старательно разобрав и вновь собрав. Вероятнее всего, изначально она располагалась под одним из акведуков и была бы затоплена через несколько лет после начала разработки полярных льдов.

Внутри все казалось чересчур знакомым, до странности. Я то и дело напоминала себе, что это настоящие пещеры ленивцев, настоящие изделия ленивцев и настоящие наскальные росписи; что ленивцы действительно жили в этой норе. И все-таки часть моего разума продолжала настаивать, что это место немногим лучше средненького музейного макета или элитного, но все же китчеватого тематического ресторана, например тех же «Ленивцев», просто декор получше.