Медленные пули

Как же я ошибался! Рассказы, которые я отправлял туда после «Энолы», редакции совсем не нравились, и снова я там издался только четыре года спустя. Когда тратишь столько сил и времени, чтобы пробиться на рынок, а потом перед тобой захлопывается дверь и ты снова один на холоде, накатывает уныние. А в моем случае – кромешное уныние, ведь мне представлялось, что рассказы, которые «Interzone» отбраковывает, во всех отношениях лучше тех, что напечатаны там раньше. «В чем же дело?» – недоумевал я. Теперь, просматривая некоторые из отвергнутых работ, я прекрасно понимаю, в чем дело. Они были перегруженными, косноязычными, раздувшимися от самомнения. И только когда я сдал назад и опять стал писать быстро и неистово (рассказ «Byrd Land Six», сюда он не входит), дверь приоткрылась снова. Что касается рассказа «Энола», который, как я надеялся, ознаменует новый этап моей карьеры, – то он не переиздавался. Но мне он всегда нравился, тем более что в нем вскользь затрагиваются многие темы, которые появлялись потом в других моих работах. Человек, который переводил этот рассказ на немецкий, мимоходом услужливо сообщил читателям: если переставить буквы в английском слове «Enola», получится «alone» – «одна, одинокая». Какое отношение это имеет к сюжету, я так и не понял.

Помехи

Пятница

Когда за Майком Лейтоном пришли из полиции, он был в подвале, в аппаратной. Он все утро пытался связаться с Джо Ливерсэджем, предупредить его, что не придет играть в сквош, как они договаривались. Неделя перед экзаменами оказалась забита под завязку, и Майк мрачно заключил, что проверка контрольных не оставит ему ни единого свободного часа на игры. Беда в том, что Джо то ли выключил телефон, то ли оставил его в кабинете, чтобы не нарушать работу аппаратуры.

Послав ему сообщение по электронной почте и не получив ответа, Майк решил, что придется прогуляться на другую половину здания и уведомить друга лично. В отделе, где работал Джо, Майка хорошо знали и пропускали свободно.

– Привет, дружок! – Джо оглянулся через плечо, держа в руке недоеденный сэндвич. На шее у него, чуть ниже линии волос, белела повязка. Он сидел, согнувшись над столом с ноутбуком, кабелями и грудами дискет. – Готов получить трепку?

– Я как раз насчет этого, – сказал Майк. – Извини, придется отменить. Сегодня вздохнуть некогда.

– Поганец!

– Тед Иванс мог бы меня заменить. У него все с собой. Ты же вроде знаком с Тедом?

– Бегло. – Джо отложил сэндвич, чтобы закрыть колпачком фломастер. Этот дружелюбный йоркширец попал в Кардифф на стажировку, да так и застрял здесь. Он женился на археологине по имени Рэйчел, не вылезавшей с раскопок римских руин под стенами Кардиффского замка. – А если тебе хорошенько руки повыкручивать? Тебе бы пошла на пользу маленькая передышка.

– Понимаю. Но времени совсем нет.

– Ну смотри. А как вообще дела?

Майк философски пожал плечами:

– Бывает лучше.

– Ты собирался позвонить Андреа. Звонил?

– Нет.

– А надо бы, знаешь ли.

– Я не умею разговаривать по телефону. А ей, мне кажется, нужно, чтобы ее на время оставили в покое.

– Уже три недели прошло, приятель.

– Знаю.

– Хочешь, жена ей позвонит? Не легче будет?

– Нет, но все равно спасибо.

– Позвони ей. Дай ей знать, что она тебе нужна.

– Я подумаю.

– Да уж, подумай. И кстати, не спеши уходить. Ты удачно пришел. Сегодня утром около семи прошло соединение. – Джо постучал по экрану ноутбука, по которому скользили ряды черно-белых цифр. – И хорошего качества.

– Правда?

– Сходи посмотри на приборы.

– Не могу. Работа ждет.

– Ты еще пожалеешь. Так же как пожалеешь, что не сыграл со мной и не позвонил Андреа. Я тебя знаю, Майк. Тебе от роду суждено каяться.

– Ну ладно, пять минут.