Медленный яд

— Пока не говори ничего лишнего. Поставь на громкую связь.

И я, с бьющимся громко сердцем, прибавляю звук на максимум:

— Да, Николай Алексеевич.

— Привет, Саша. Ты не дома?

— Нет, — выходит чуть испуганно, стоит только подумать, что он знает, у кого я сейчас нахожусь. Единственное, о чем нам удалось сегодня договориться с Ильей — не показывать пока своих привязанностей, чтобы не добавлять козырей Федорову.

— А я стою перед твоей дверью, звоню, звоню.

Илья смотрит недовольно, складывая руки на груди, и кривится после сказанных мужчиной слов. Бровь у него снова дергается, выдавая отношение к моему собеседнику.

— Я не всегда бываю дома и стараюсь планировать свои встречи заранее, — добавляя в голос холода, отвечаю ему. Стоять становится тяжело, и я опускаюсь на стул, поджимая ноги.

— Ну что ж, тогда увидимся завтра, на голосовании. Надеюсь, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы прийти на него?

— Да, спасибо за беспокойство. Я завтра буду.

— Я рад, Сашенька. Компании очень нужен твой голос.

Отсоединяюсь, нажимая на экран, и перевожу духу. Вроде бы ничего особенного, а кажется, что я побывала в стане врагов.

— Вот сука, — хлопает по бедру Илья, — заебал к тебе шарахаться. Как банный лист.

— Ему нужны голоса, — пожимаю плечами, подходя ближе к Поддубному и обнимая его со спины. Мышцы под моими руками напряжены, и я провожу по ним ладонью, разминая. — Что с Матвеевым?

— Его заинтересовала эта ситуация. Сказал, что завтра постарается прилететь на собрание, если не будет форс-мажоров.

— Он проголосует за тебя?

Илья смеется, качая головой:

— Сашка, он в первую очередь бизнесмен. И голосовать будет за то, в чем увидит выгоду, а чтобы просчитать ее как следует, Матвеев и собирается нас посетить.

Спать мы ложимся пораньше, и я засыпаю быстро, уткнувшись носом в плечо Ильи. Сквозь сон слышу, как он встает, бродит по квартире, сидит в телефоне. Долго молчит, потом чертыхается весьма выразительно.

— Ты чего? — поднимаю голову, сонно вглядываясь в темноту комнаты, которую разбавляет только свет от экрана его мобильника.

— Спи, все в порядке.

Я не верю, но сил бороться со сном почти не остается. То ли нервные переживания тому виной, то ли по другой причине, но я опять засыпаю, ощущая тяжесть во всем теле.

Утром он будит меня рано, и я не пойму, спал Илья вообще или нет. Лицо уставшее, сосредоточенное.

— Я отвезу тебя домой, потом на работу.

— Я могу на такси, — но Поддубный мотает головой:

— Одевайся, я уже завел автомобиль.

Илья ездит, не слушая радио, и я уже начинаю привыкать к тишине в салоне. Закрываю глаза, откидывая голову назад: за окном темно и холодно, и приятное тепло от подогреваемого сидения разливается по всему телу. Я ощущаю на своей коленке тяжесть мужской ладони.  Его рука поднимается выше, обжигая даже через ткань джинс, заставляя инстинктивно раздвигать ноги шире. Такое простое движение действует на меня одуряюще. Я поддаюсь ему навстречу, с жалобным хныканьем прося большего.

— Терпи до вечера, — произносит негромко, и я разочарованно вздыхаю в ответ. Ближайшие часы нам предстоит снова изображать равнодушие друг к другу, и я не знаю, как это выдержать.

Глава 42. Александра

Я не помню, когда была в последний раз в «душилке».

За длинным овальным столом пока никого. Леся расставляет бутылки с водой, приветливо здороваясь:

— Здравствуйте, Александра Эдуардовна. Давно Вас видно не было!

Я рассеянно киваю в ответ, понимая, что заявилась слишком рано. Разворачиваюсь и почти сталкиваюсь с Ильей.

Рука так и тянется к нему, но он поджимает губы, не двигаясь с места.

— Влади, — я уже успела позабыть, каким холодным может казаться этот мужчина.

— Поддубный, — выдаю хрипло, отходя в сторону. 

Мне бесконечно сложно делать вид, что мы с ним чужие. Я знаю, что плохая актриса и ужасно боюсь не справиться. Но раз Илья просит об этом, значит, так нужно.

Сегодня на нем черная рубашка без галстука, темно-синий пиджак, джинсы, и выглядит он так притягательно-мучительно, что я пячусь от него, не поднимая головы.

Мы садимся по разные концы стола, следом заходит Сержиков. Кивает мне и тут же теряет всякий интерес, утыкаясь в принесенный с собой ноутбук.

Мы молчим, каждый занятый своим делом. Леся тихо выскальзывает, прикрывая за собой дверь.

Когда в «душилке» объявляется Матвеев с Федоровым, я бросаю быстрый взгляд на Илью, но он сидит с непроницаемым выражением. Лицо московского учредителя знакомо мне только по старым фотографиям, которые хранились у Кирилла, но он мало изменился с тех пор, его легко узнать. Значит, все-таки решил приехать собственной персоной.

— Приветствую всех собравшихся, — Алексей Николаевич довольно улыбается, заставляя меня мрачнеть с каждой минутой. — Оглашу сразу повестку дня — решение о слиянии нашего Общества с «УютСтроем» и создание нового Общества.

Я слышу его, но не слушаю, ощущая глухой вакуум вокруг. Крепко сжимаю пальцами линер, вглядываясь в пустой белый лист, лежащий на планшетке передо мной.

Каково сейчас Илье? Вокруг него взрослые мужчины, считающие, что каждый из них поступает верно.