Медленный скорый поезд

– Она, начальник, не только моя. Теперь уж и ваша тоже. Прикиньте: в поезде – банда. Я видел на подсадке четверых. Подсели только что, в Барабинске. Могли быть и другие, которые подсели в другие вагоны. Но хочется верить – вряд ли. Они ж не на войнушку рассчитывают, а на блицкриг. Пришли, взяли, отбежали. И без ненужной стрельбы. Одна пожилая женщина. Один сопровождающий. Много ли на четверых?..

– Два сопровождающих, – настоял Стрелок.

Пастух спорить не стал.

– Ну, два. Работа в общем-то непыльная…

– Непыльная, говоришь?.. – Начальник поезда сдержал зевок, ладонью рот умыл. Спросил: – А чего ж сам не справишься? Ты ж у нас, как я понимаю, Терминатор… – Сам хмыкнул вдогон сказанному. – Ладно, я понял. Будем считать, что нас трое. И что предлагаешь, Терминатор? Следующая стоянка – Омск-пассажирский, чуть больше часа до него осталось. Что мы сделать-то успеем? Повязать татя и вызвать в Омске ментов?.. Хотя… – он улыбнулся, – вас двое, я – третий, а тать всего один. И ночь за окном. Очень стрельбы не хотелось бы… – И отчего-то разулыбался во всю рожу.

А из-за спины Пастух знакомый голос услышал:

– Четверо нас, мужики. Не слишком ли – против одного?

Пастух резко обернулся.

Позади стоял давешний собутыльник начальника поезда и еще более давешний душанбинский знакомец Пастуха.

– Ага, – сказал знакомец, тоже улыбаясь всем лицом, включая уши, – у меня вон и оружие есть… – И показал в левой руке аккуратненький четырехдюймовый шестизарядный «кольт-питон», очень нечасто встречающийся револьверчик, но с отменной точностью стрельбы, даром что выпускаемый по индивидуальным заказам и дорого. – Вдруг, да и пригодится.

– Лучше бы не… – сказал Пастух, ан не удержался: – Откуда у вас такая красота?

– На дороге нашел, – объяснил знакомец. – Шел, шел и… Пусть будет. Так спокойнее. Меня, между прочим, Шухратом зовут. Твоя женщина спит?

– Моя… – усмехнулся Пастух. – Спит, слава Богу. Зачем женщине знать, что ей кто-то угрожает? У нее мужчины есть. И впрямь нас четверо. Так выходит, Шухрат?

– Выходит, так, – подтвердил. И спросил: – А врагов сколько?

– Не знаю точно, – сказал Пастух. – Видел тоже четверых. Если я прав, то с одним из них знаком давно и очень близко, к сожалению. Он – мой враг. Личный. Оставьте его мне.

– А остальных, значит, нам, – подбил бабки начальник поезда. – Что ж, на одного да по одному, вроде бы справедливо, если еще кто-то не набежит. Пойдем по вагонам? Меня, тоже между прочим, Николаем Ивановичем называют…

– Если пойдем – подставимся, перестреляют, как воробушков, – сказал Пастух. – Ночь. Тихо. Вряд ли супостаты спать легли… Ждать их надо, придут, не придут – ждать. Нас четверо. Их… ну, я видел только четверых, опять же не исключаю, что их больше… короче, так сделаем. Один держит под прицелом тамбур и «суфле», то есть переход в другой вагон. Второй его прикрывает. На выходе из вагона в тамбур прикрывает – так, чтобы у второго просматривался вагон и был визуальный контакт с другой парой. Та же схема на противоположной сцепке. По-моему, внятно. Стрелок, бери Николая Ивановича и перекрывайте ход. И рацию держи включенной. А вы, Шухрат, со мной, годится?

Никто не возражал.

Ночь была. Темная, тягучая, железно громыхающая, недобрая.

– Почему мы здесь остались, а они туда пошли? – спросил Шухрат. – Тати, как я тебя понял, с этой, с нашей стороны засели… Четверым все ж способнее против четверых, силы равные…

Де-юре он был прав, а вот де-факто…

– А крыши вагонов для чего? Они ж не кретины – с одного конца нападать, бойцы у моего вражонка, полагаю, хорошо в своем деле надрочены. Посмотрим по ходу. Передислоцироваться – один вагон пробежать…

– Ждать не люблю, – сказал Шухрат, – поганое это занятие. А не пойти ли нам по вагонам, так сказать, на разведку? Или они нас поджидают?

Вопрос был не дурен.

– Не думаю, что ждут, – рассудил Пастух. – Они ж вроде как атакующая сторона…

– Вот только где здесь атаковать? – вроде бы сам себе сказал Шухрат.

И прав был.

– Мы потихоньку, – объяснил Пастух, – крадучись… Не люблю термин «авось», но затаиться и окопаться – негде и незачем. Пошли, Шухрат, потихоньку, где наша не пропадала…

И пошли вроде как.

Но где там!

– Вы куда, мальчики? – услышалось сзади.

«Мальчики» резко обернулись, хотя Пастух узнал голос сразу.

Марина стояла в тамбуре, за ней просвечивался пустой спящий коридор вагона. В правой руке у нее был полиэтиленовый магазинный пакет, в котором что-то мелкое и тяжелое лежало.

– Спать идите! – не сдержался Пастух, голос повысил. – Куда вас среди ночи понесло?

– Я с вами хочу. Мне не спится, потому что страшно.

Шухрат положил тяжелую ладонь на плечо Пастуха.

– Зачем ты так с женщиной? – спросил укоризненно. – Она волнуется. Ей не спится. Ей одиноко. Так, уважаемая Марина?

– Так, так, – быстро согласилась она, – и страшно, и одиноко. Что происходит? Куда вы собрались?