Медлячок

— Мила, но почему?! Вы же общаетесь с ней с лицея! Можно заехать ненадолго и просто поздравить. Знаешь ведь, мы с её мамой так сдружились в последнее время…

— Да, наверное, ты права. Будет не красиво, если я проигнорирую приглашение. Но, мам, она отмечает в модном клубе, а у меня даже платья нет подходящего… — воспроизвела в голове содержимое шкафа, непроизвольно поморщившись.

— Недавно же покупала себе какое-то черное платье! Мил, ну, ты чего, в самом деле?! — мама нервно пожала плечами, и уже скрываясь в дверях, добавила, — Возьми у меня в кошельке деньги на цветы!

— Да у меня есть немного… — произнесла, потирая подушечками пальцев ноющие виски. Знала это состояние — еще немного и начнется мигрень.

Ладно, в конце концов, мы учимся на одном факультете, живем в одном подъезде, и наши матери совсем недавно нашли общий язык. Будет настоящим свинством, если я даже её не поздравляю. Зайду, подарю букетик, и если там окажется Страхов, через полчаса отправлюсь восвояси. Еще одной вечеринки в его компании я просто не выдержу…

К сожалению, Даша с домочадцами на все выходные укатила к родственникам в Подмосковье, а Оксана наращивала мастерство стилиста на каких-то курсах по прическам. Таким образом, помочь мне собраться на вечер, было некому.

Мама оказалась права — я не так давно прикупила черное платье. Вот только загвоздка заключалась в том, что уже надевала его на посвящение студентов, а Кристинка и её подружки всегда щеголяли в обновках.

Уже перед выходом из дома внимательно осмотрела себя в зеркале: волосы выглядели густыми и ухоженными, поблескивая в тусклом свете люстры, а ресницы, за счет новой туши, смотрелись гораздо объемнее. На губах, разумеется, алая матовая помада. Любуясь своим отражением, уголки губ непроизвольно поползли вверх.

— Так кто на свете всех милее? — промурлыкала, обнимая себя за плечи.

— Дочка, ты такая красавица! Желаю хорошо повеселиться! — широко улыбаясь, на прощание проговорила мама, закрывая за мной входную дверь.

— Пока-пока! — послала воздушный поцелуй, и, пританцовывая, побежала к лифту.

До приезда такси, нужно было ещё успеть купить букетик цветов в супермаркете на первом этаже нашего дома. Выбрала пять белых хризантем, бросив озадаченный взгляд на ценник. Жаль, но похоже на следующей неделе придется остаться без обедов. Хоть мама и предложила взять деньги, но я не могла — знала, что она копит на новый зимний пуховик.

Вот только дальше всё пошло не по плану. Не смотря на то, что заказала машину заранее, она ехала ко мне минут через тридцать. За это время, стоя на ледяном ветру, успела продрогнуть до костей, а цветы немного пожухли. И только когда, наконец, в половине десятого вечера, я оказалась около входа в клуб «Облака», от сердца немного отлегло. Так и не смогла отогреться в такси, и сейчас, пожалуй, не отказалась бы от алкогольного коктейля…

Толкнула входную дверь, уже предвкушая будущее веселье, как вдруг прямо над головой услышала.

— Простите, девушка, но я не могу вас пропустить! — резко торможу, чувствуя, как горло перехватывает от спазма.

— Что…? — непонимающе таращусь, в то время как здоровенный амбал, глядя на меня как слон на муравья, равнодушно бросает.

— Наше заведение оставляет за собой право выбора клиента! Я не могу вас пропустить… — чувство обиды разъедает душу подобно большому пятну серной кислоты.

— Но меня пригласили на день рождения… Я…

— Девушка, вы меня слышите?! — голос охранника грубеет на глазах.

— Но, пожалуйста… Меня там ждут… — лопочу, растерянно размахивая перед его лицом букетом с пожухлыми хризантемами.

Взгляд бритоголового амбала задерживается на моих ботинках. Тех самых, которые не подходят ни к чему. Он морщится, качая головой, а затем отворачивается, теряя к моей персоне всякий интерес.

Пячусь назад. Щёки горят так, словно их только что обожгли десятками невидимых пощечин. Разворачиваюсь, врезаясь взглядом в лицо красивого молодого мужчины. Он одет с иголочки. Впрочем, как и всегда. В руках сжимает шикарный букет кроваво красных роз. «Мне ещё ни разу не дарили такие букеты…» — отчего-то молнией проносится в сознании.

Переминаюсь с ноги на ногу, судорожно втягивая ноздрями воздух. Черт. Страхов стал свидетелем этой позорной картины. Он видел всё. Я быстро выхожу на улицу, бросая повядшие цветы в урну, и со всех ног несусь в сторону метро.

— Дыши, Мила, дыши… Это ведь не конец света… Тебя всего лишь не пустили в какой-то паршивый клуб… Ничего ужасного не случилось! Ну, нет у тебя обуви на каждый случай жизни! Не велика трагедия… — шепчу себе под нос, вся съежившись, под продувающими до костей порывами ветра.

Обида, злость, негодование душили похлеще лап самого опасного серийного маньяка. Шумно глотала ртом воздух, сдерживая слезы, которые уже поблескивали во внутренних уголках глаз.

— Нет, Мила, ты сильная… Это ведь ничего не значит… — судорожно выталкивала из горла слова, повторяя словно мантру: «Только не рыдать… Только не здесь… Дотерпеть до дома… Спрятаться… Убежать от всех…»