Медная пуговица

— Но почему же Блейк не пожелал продать этот список?

— Noblesse oblige! — произнесла она с иронией. — «Благородное происхождение обязывает»!

— И вы убили его, чтобы завладеть этим списком? Неужели для вас деньги дороже человека?

— Ах да при чем тут деньги! — с досадой ответила Янковская. — Просто те сильнее, они убрали бы и меня, как убирают всех, кто не желает с ними сотрудничать.

— А вы не боитесь, что Интеллидженс сервис не простит вам этого?

— А я и не собираюсь дразнить Интеллидженс сервис, — ответила Янковская. — В тот вечер, когда мы с вами познакомились, Блейк должен был переслать список в Лондон. В Англию возвращался крупный английский коммерсант, находившийся со своей женой в России в качестве туриста. Ночью он улетал в Стокгольм. Блейк не подпускал меня к списку. Я знала, что он должен пойти в ресторан отеля «Рим» и через день этот список очутился бы в тайниках Интеллидженс сервис. Блейк собрался на свидание. Я видела, что у него имеется два экземпляра списка. Один он должен был отдать, второй, вероятно, хотел сохранить для себя. Я предложила ему продать дубликат. Он засмеялся. Я пригрозила ему, сказала, что он рискует жизнью. Он ударил меня. Я застрелила его и пошла на свидание вместо Блейка. Сказала, что его пытались убить, что это, по-видимому, дело рук советской разведки, что раненый Блейк поручил мне отдать список…

— Таким образом, Интеллидженс сервис имеет список?

— Да, этот турист успел улететь, еще несколько часов, и он застрял бы здесь, — подтвердила Янковская. — Иначе меня не оставили бы в покое. А ключ к списку или изобретен в Лондоне, или отправлен туда раньше. — Она указала на листок: — Эта бумажка очень важна, но пока что ею нельзя воспользоваться.

— А что же мы с вами будем делать?

— К вам пришлют одного из тех, кто перечислен Блейком. Единственного, кто известен заокеанской разведке. Может быть, с его помощью мы отыщем ключ.

— Ну а скажите, на что заокеанской разведке английские агенты?

— Как вы не понимаете? — удивилась Янковская. — Тейлор и его люди всегда таскают каштаны из огня чужими руками! Блейк потратил несколько лет, для того чтобы подобрать своих агентов, а они приберут эту сеть к своим рукам и будут ею пользоваться.

— А тем все равно, кому служить?

— В основном да, — подтвердила Янковская. — Конечно, агенты Блейка — тоже люди не без принципов, но, в общем, это один принцип — ненависть к Советам, с этой точки зрения им почти безразлично, кому служить. Кто заплатит больше, тот и будет их хозяином.

— В таком случае вы тоже перепродались? Судя по вашей теории…

— Конечно, — перебила меня Янковская. — Но что касается меня, я предпочитаю служить не столько тем, кто щедрее, сколько тем, кто сильнее.

— Ну а если Интеллидженс сервис узнает о вашем предательстве? Вы не боитесь ее мести?

— Во-первых, не узнает, — равнодушно ответила она. — А во-вторых, тот, кто не захочет подчиниться Тейлору, отправится вслед за Блейком.

— Ну а почему же вы служите немцам? Или это тоже реальная сила?

— Немцы — сентиментальные дураки, — резко сказала Янковская. — Сила-то они сила, только не очень разумная. Пока что немцы выматывают Россию, и им позволяют это делать. Но, помяните мое слово, они тоже таскают каштаны для кого-то другого.

И тогда я задал ей один неосторожный вопрос:

— А не думаете ли вы, поклонница непреодолимой силы, что настоящая сила на той стороне, откуда пришел я?

— А вот этой силе я не подчинюсь никогда! — закричала она. — Сила, принадлежащая серому быдлу!…

Голос ее сорвался. Она бросилась в кресло и точно утонула в нем.

— И если вы, Андрей Семенович… — она почти никогда не называла меня этим именем, — если я замечу, что вы снова поглядываете на восток, клянусь, я убью вас собственными руками! — Она тут же встала. — Прикажите Виктору отвезти меня домой.

Я вызвал Железнова.

— Отвезите Софью Викентьевну, — распорядился я. — Ей нездоровится, поэтому не торопитесь, пусть она подышит свежим воздухом.

Железнов вернулся очень быстро.

— Я не заметил, чтобы она была больна, — сказал он. — Она не захотела ехать домой и приказала отвезти ее к Гренеру.

— Ну и слава богу, — отозвался я. — Значит, мы можем спокойно поговорить.

Я протянул ему аккредитив.

— Это что? — спросил он.

— Цена предательства, — пояснил я. — Мистер Тейлор решил, что в эту сумму я ценю Родину.

Я подробно рассказал о своей встрече, показал список, открыл тайну убийства Блейка.

— Да, поучительный разговор, — задумчиво заметил Железнов. — Теперь многое становится понятным: и почему тянут со Вторым фронтом, и откуда у немцев нефть…

Он попросил показать ему пуговицу, подержал на ладони и бережно вернул.

— Береги, это может пригодиться, — посоветовал он и как бы спросил самого себя: — Хотел бы я знать, есть ли еще такие пуговицы в нашей стране…

Затем он склонился над списком Блейка.

— Война когда еще кончится, нам до Берлина еще идти да идти, а они уже о другой, о следующей войне думают, — продолжал он размышлять вслух. — Политика дальнего прицела, сверхдальнего…

Он бережно скатал и спрятал драгоценный листок на прежнее место.