Медная радуга

- Я из хорошей семьи, только обедневшей, - начала она наконец. Истинные гордые ирландские пресвитерианцы. Кто хочет изучить фальшивую гордость ограниченности, должен точно различать меньшинство внутри меньшинства. Мой отец питал предубеждение против каждого, кто был не ирландского происхождения, против каждого, кто, хотя и был ирландцем, но католиком, и против каждого, кто его принимал за ирландского католика. Единственными, к кому он не испытывал предубеждения, были английские аристократы. И даже тут он не всегда был уверен. Ярко выраженное чувство собственного достоинства стало главным его достоянием. Моя мать была более высокого происхождения, и я получила достойную шлифовку с помощью её богатых друзей. Мы же в общем и целом были бедны, как церковные мыши.

- Эта проблема не так уж нова.

- Она стара, как мир. Отец умер. Мать приживалкой переехала в Балтимор, и я открыла для себя большой мир. У меня были манеры, стиль и культурная речь. Как в плохом романе. Маленькая леди без денег, без связей, без нужных навыков. Но я все-таки не героиня плохого романа. Мир не таков, и маленькая леди тоже. Я сразу нашла работу, благо очень хорошо смотрелась, а на это всегда есть спрос.

Она рассмеялась от души, но не совсем искренне.

- Мужчинам я нравилась. У меня холодный тип, вы не находите? Строгий и неприступный. Это привлекает мужчин, особенно пожилых, богатых. Я хотела иметь все, что хотела. И получала это так, как могла получить. Я жила полной жизнью. Жила так, как живут в наши дни многие девушки. Единственная разница в том, что я ограничивала свое общение богатыми мужчинами, которые вращались в соответствующих кругах, и в том, что я не разыгрывала любовь к ним и не требовала её от них. В некотором роде, тут мы честнее. Все девушки позволяют себе принимать ласки и подарки от мужчин, которые их на самом деле считают дрянью. И не говорят об этом лишь потому, что хотят соблюсти внешние приличия.

Часть того, что я получала от мужчин, я тратила на свой гардероб и, естественно, оплачивала квартиру. Но это тоже не так уж необычно в наше время. Может быть, я никого из этих мужчин не любила, но никогда не связывалась с человеком, который мне не нравился. Может быть, мне просто везло. . .

Она замолчала и, казалось, задумалась о своей судьбе, которая явно не приводила её в восторг.

- Почему вы мне это рассказываете? - спросил я. - Я не исповедник.

- По этой части все мужчины исповедники. Но я не собираюсь каяться. Все прошло, но, несмотря ни на что, последние четыре года доставили мне удовольствие. Никаких сожалений. Вы, мистер Форчун, занимаетесь теорией, а я хочу вам помочь заняться практикой. Уолтер, кажется, меня любит. Я не люблю его в обычном смысле, но я никогда в любви и не нуждалась. Я помогала ему, и хотела стать любимой. Думаю, я смогу на него оказать положительное влияние. Во всяком случае, собираюсь попытаться.

- Особенно теперь, когда он по-настоящему богат.

- Несомненно. У меня будет все, что можно купить за деньги, а это в жизни самое главное. Может быть, именно этого я искала. Впрочем, он уже давно спрашивал, соглашусь ли я выйти за него замуж, да и Джонатану я нравилась.

- Может быть, - кивнул я. - Вы участвовали в шантаже?

- Не для Пола Барона.

- Значит для Уолтера. Возможно, вы бы не понравились Джонатану, узнай он о ваших занятиях в последние четыре года.

Она расправила юбку.

- Я должна была участвовать в части планов Барона. Но не всерьез. Уолтер все обо мне знает. Миссис Редфорд тоже, и Джонатан. Даже Джордж Эймс знает все. Я же говорила вам, что не совершила ничего, за что должна каяться. Просто поняла, что умнее будет не надевать маску. Почему, зачем? Я не настолько нуждаюсь в Уолтере, чтобы скрывать свои мысли. Но как бы там ни было, миссис Редфорд действительно была несколько шокирована моим прошлым, да и Джонатан тоже. Зато они поняли, что мне не занимать ни энергии, ни решимости.

После того, что я узнал о Редфордах, это было вполне правдоподобно. Ни сто лет назад, ни сегодня, никто в обществе, построенном на деньгах, не станет богатым благодаря тому, что ведет себя кротко и чтит мораль. Для старых промышленных пиратов мораль была относительным понятием. И сейчас это так.

- Вы знали Барона до того, как познакомились с Уолтером?

- Конечно. Нас всегда приглашали на его вечеринки, чтобы завязывать контакты. Он меня с Уолтером не знакомил, но мы встретились на одном из его вечеров. Вы считаете, что один из нас убил Барона?

- Что значит "из нас"? Здешние девушки или родня Редфордов?

- И те, и другие.

- Девушек я не знаю, но для Редфордов Барон явно представлял опасность. Я думаю, что он зарезал Джонатана, - вот вам два первоклассных мотива для семьи.

- Вы имеете ввиду месть? Едва ли, - покачала головой Дидра. - И если кто-то из них собирался убить Пола Барона, почему не раньше, чем тот пришел к Джонатану?

- Может быть, Джонатан сам пытался это сделать? А после того, как Джонатан погиб, Барон пытался продолжать шантажировать семью?

Она мрачно покосилась на меня, но ничего не сказала.

- Что вы знаете о Карле Девин? - спросил я.