Медная шкатулка

В день отъезда он рано поднялся – всегда бывал тревожен и напряжен перед дорогой. Быстро собрал чемодан, принял душ и позавтракал на уютной и праздничной красной кухне. Добираться до аэропорта, сдавать тачку нужно было самому – Леня сегодня с утра дежурил. Оставалось только запереть дверь и отдать ключ старушке-соседке.

Перед тем как выйти из квартиры, он подошел к огромному окну в гостиной, перед которым любила сидеть в кресле уже смертельно больная Лида.

Парфюмерная крона магнолии еще не потеряла своей пышности, но вокруг ствола на земле уже лежали розовые думки облетающего цвета. Звонкая прозрачность воздуха являла ограненные снегом далекие горы и ближние, залитые солнцем лесистые холмы в заплатках черепичных крыш.

Он опять подумал – как чудесно здесь жить, и подходить по утрам к окну, и видеть на горах паутину розового снега…

Вспомнил игрушечную железную дорогу, с великим мастерством сработанную мсье Пероттэ: ее маленькие фонари, бойкие вагончики, рабочих в синих блузах…

Подумал – интересно, как там, в Сан-Серге? Распогодилось ли?

Иерусалим, октябрь, 2011 г.

Любовь – штука деликатная

Он похож на львенка.

Сначала мне казалось – из-за цвета лисьего, – что он зверек незначительный.

Ошиблась: лев, детеныш льва, и цвет львиный, степной – цвет Саванны.

Надо бы сначала рассказать историю его обретения. Она проста, даже рассказывать неудобно: приобрели в буквальном смысле, то есть купили, отвалив, замечу, немалые деньги. Но это так, внешние очертания событий. Если же рассказывать по порядку: два года назад нас покинул любимый пес Кондрат, Кондрашевич наш, партизан Кондратюк. Он прожил с нами семнадцать лет, вошел в литературу, изображен в картинах, купался в любви и признании широких масс, ощутил вкус истинной славы… и, выражаясь языком высоким, библейским, «пресытившись днями своими, ушел к праотцам». Говоря же по-простому, по-человечески, потеряв его, мы ужасно тосковали и мучились, но никак не решались ввергнуть свои сердца в новый водоворот привязанности и любви, а каким он могучим бывает, этот водоворот, мы уже знали.

И все же тоска по собачьему другу взяла свое: однажды, гуляя по нашему району (рука еще помнила натяжение поводка в прогулках с Кондратом), мы повстречали человека с собакой. Обаяние лохматого пса, его пепельной морды, умнейших глаз остановило нас, пленило… Мы вцепились в несчастного мужика и замучили вопросами: кто, что, как называется порода и, главное, извечное: «Где брали?!»

Оказалось, порода шотландская, редкая в наших краях, называется «кернтерьер», и выводит их где-то в полях, на просторах своей фермы выдающаяся женщина Дора, собачий психолог и сумасшедший энтузиаст. То есть наш человек, по всем понятиям.

Мы позвонили, договорились и встали в очередь на щенка, который должен был родиться через пару месяцев.

– О, это будет персона голубых кровей! – восклицала Дора. – Ведь он ребенок Бэби и Тигра, знаменитых чемпионов из рода в род…

Честно говоря, мы не искали звонких титулов, дворянских званий и голубых кровей. Я постаралась объяснить, что хотим мы просто милую собачку, домашнего дружка… Однако все мои жалкие попытки принизить значение будущего события не встречали никакого сочувствия ни в Доре, ни в отставном летчике-истребителе Узи Барабаше, чья кернтерьерша Бэби, чемпионка Европы и Южной Америки, дочь великого Мандарина и не менее великой Леди Макбет (дедов и прадедов я не упоминаю в целях экономии бумаги), должна была произвести на свет нашего малыша от Дориного Тигра, чемпиона Израиля, Голландии и Бельгии… И уже прекратим этот утомительный и обидный для меня, плебейки, парад собачьих планет.

Мы ждали, день и ночь мысленно стоя в затылочек в общей возбужденной очереди. Очередь волновалась – ведь никто не знал, сколько щенков намерена Бэби принести.

Я же тайно переживала о своем: все эти два года вялого существования без любимого пса я так и не разучилась, подходя к дому, поднимать голову к окну, где семнадцать лет красовалась лохматая морда. И сейчас с замиранием сердца думала: неужели в мою жизнь вернется это окно, одушевленное преданным ожиданием и нетерпеливым подрагиванием наставленных на шаги хозяйки верных ушей?

* * *

Наконец нам позвонили: все хорошо, отличные щенки, шесть мальчиков и девочка. Вы в списке от Доры, ваше право выбирать первыми.

– А можно приехать прямо сейчас? – спросила я по простоте души.

– Пока не стоит, – сказал Узи. – Они еще слепые. Выбирать как нужно? Выбирать щенка – это ж надо в глаза ему поглядеть. Любовь – она штука деликатная. Вот недели через три-четыре…

И все же я напросилась приехать и взглянуть. Узи жил в небольшом городке в долине Аялон – той самой, где Иисус Навин останавливал в небе солнце для военных нужд древних израильтян.