Медная ведьма

— Тэр, я… я пока не могу тебе рассказать, просто не могу. Я боюсь того, как это знание по тебе ударит. Прости, — я прижимаюсь губами к виску.

Оборотень только крепче сжимает объятия. Мелькает мысль хоть что-то ему рассказать, но я действительно не хочу вовлекать волка во все это. Ему и так не повезло в первой же жизни, да еще и меня в пару получил. Тэр подставляет шею, предлагая укусить, чтобы хоть немного восстановиться. Вместо укусов оставляют отметины засосов. Парень выпустил когти, прокалывая кожу, но тут же их втянул.

Мне действительно стало легче. Тэр, едва я оторвалась от его шеи, втянул в мягкий, ленивый поцелуй, заставляя окончательно размякнуть в его руках. Век бы так лежала…

— Тея, — губы скользнули по щеке.

— Да?

— Не пытайся все тянуть на себе. И только в свою цель не упирайся, отдыхать не забывай.

— Кстати, об отдыхе… Кто-то должен пойти со мной по магазинам. Не догадываешься, кто испортил мне выходное платье?

— Признаю свою вину, готов понести заслуженное наказние. Но только после завтрака.

Тугой узел в груди ослабевает. Даже смеюсь я от души — пусть мне осталось не так много до прорыва, я проведу это время в свое удовольствие.

28. Тряпки, хлеб и зрелища

— Не устал? — спросила я у Тэра под понимающе-смешливым взглядом девушки-консультантки.

— Нет, но на тебя я предпочитают смотреть без белья, чем в нем, хотя зрелище и роскошное. Принесите ей еще бордовое, будьте добры, — первертыш отхлебнул кофе под уважительным взглядом еще троих таких же бедолаг.

В торговых рядах был наплыв посетительниц, местные амазонки стремились спустить заработанное и награбленное, мужья, наложники и рабы таскались с пакетами и коробками. Я развлекалась перебором белья всех расцветок и фасонов, ожидая, когда же Тэр вымотается. Уж больно мне было интересно, где лежат границы волчьего терпения.

Пока никак не выходило их достигнуть. Кеттэр поражал окружающих потрясающим оптимизмом и равнодушием к смене магазинов всех сортов. На бельевом уже и я вымоталась, поэтому в лоб спросила волка, какое ему больше понравилось. Получив долгожданную реакцию, оплатила покупки и счастливо выпорхнула наружу. Купила не так много, так что мой волк не выглядел загруженным на фоне остальных посетителей. Один раз, правда, местная выскочка попыталась его облапать, но я была не в настроении после несостоявшейся покупки и, проявив брачный браслет на руке, кинула в нее ком сырой магии. Сорвалась, признаю.

Тэр только поперек талии меня перехватил, чтобы не дать ввязаться в физическую драку. Что странно — никто даже внимания не обратил, только свободное пространство вокруг образовали… А я начала присматриваться к происходящему вокруг.

— Парень, они ведь не успокоятся, пока одну из них не унесут отсюда! — выкрикнули ему из толпы. — Отойди в сторонку и не мешай девочкам развлекаться.

Нахальная амазонка уже поднялась на ноги, но в моей голове шумела магия, подстегиваемая одобряющими выкриками толпы. Развлечений и крови хотите? Что ж… это я могу устроить. Сокращение дистанции встречаю даже радостно, подтягивая к руке ощущение горящего пламени, почему-то в голове в этот момент отчетливо звучит голос Рэеста. Пламя стекает по нагруднику, а я уворачиваюсь от кинжала.

По спине проходит давящая волна магии, пропитывающей металл. Занятная вещица. Интересно, в случае победы, я смогу затребовать себе трофей? Когти легко выходят, мне удается зацепить соперницу и на них остается свежая кровь. Слизываю ее и шепчу слова старого заклинания, несложного, но крайне неприятного. Амазонка шумно выдыхает, ее немого сгибает, но та заставляет себя выпрямиться. В меня летит железо.

Щит принимает снаряды на себя, один все-таки проскальзывает и срезает тонкую прядь. А вот волосы — это зря. По площадям что ли начать бить? Или…

А нагрудник-то у нее медный, что даже странно, слишком уж тонкий металл. С шумом втягиваю воздух и хрипло выдыхаю. Защита на амазонке покрывается зеленью, нацепленные на медь заклинания облетают хлопьями. Веро бы похвалила, исполнение идеальное, как по книге. Снова сокращаю дистанцию и бью в грудь, хотя и не успеваю увернуться от кинжала.

Глаза амазонки на миг чернеют, меня накрывает чужим присутствием, но тело оседает на брусчатку. И больше не поднимается. Со всех сторон звучат аплодисменты, но на меня давит взгляд непроглядной тьмы. Тэр замечает, как я каменею, подбегает, подхватывает на плечо и, бессовестно расталкивая толпу, мчится домой, благо, что недалеко.