Медное королевство

– Нет, – признался Али. Он не подумал о кольце с печатью. – Я в смысле, он не носит его на руке. Я решил, что он хранил его в сейфе…

– Печать в его сердце, – прямо сказал Мунтадир.

У Али отвисла челюсть. Такая возможность не приходила ему в голову.

Зейнаб пришла в себя первой.

– Прямо в сердце? Печать в его сердце?

– Да. – Мунтадир посмотрел на них с серьезным выражением лица. – Ты понимаешь? Печать Сулеймана нельзя взять, если только ты не готов убить за нее нашего отца. Это цена, которую ты заплатишь?

Али изо всех сил пытался отмахнуться от шокирующей информации.

– Печать Сулеймана не должна иметь значения. Не для этого. Лишение подданных магии – это не та сила, которой должен обладать политический лидер. Печать должна была помочь Нахидам исцелить свой народ и сразиться с ифритами. И когда придет время, чтобы это произошло снова… обладателя кольца нет в этой комнате, и вы оба это знаете.

Настала очередь Зейнаб застонать. Она раздраженно ущипнула себя за переносицу.

– Али…

Мунтадир грубо прожестикулировал.

– Теперь ты мне веришь? – Он спросил Зейнаб. – Я же говорил тебе, что он влюблен в нее.

– Я не влюблен в нее!

Раздался стук в дверь, и она резко распахнулась, снова открыв Любайда.

– Али, эмир Мунтадир! – Он задыхался, опираясь на колени и пытаясь отдышаться. – Идемте быстро.

Али вскочил на ноги.

– Что случилось?

– На процессию Дэвов совершено нападение.

30 Нари

Нари не призналась бы ему в этом, но, возможно, Картир был прав, говоря, что на шествии Навасатема будет весело.

– Анахид! – Снизу донесся еще один крик. – Анахид Благословенная!

Нари застенчиво улыбнулась из-под чадры, благословляя толпу.

– Пусть огни горят ярко для тебя! – крикнула она в ответ.

Утро было невероятно прекрасным, на ярко-голубом небе не было ни облачка. Низрин и компания смеющихся женщин Дэв разбудили ее за несколько часов до рассвета молочными конфетами и чаем с перцем, вытащили из постели, несмотря на усталые протесты Нари, и одели в мягкое простое платье из некрашеного льна. Еще до восхода солнца они присоединились к возбужденной и растущей толпе Дэвов в городских доках, чтобы дождаться восхода солнца. Когда первые бледные лучи осветили небо, они зажгли разноцветные масляные лампы в форме лодок из прозрачной вощеной бумаги, отправляя их по водной глади, в светящихся бледно-розовым в лучах рассветного солнца, и превращающих воду в огромную ослепительную купель.

Радость толпы была заразительной. Дети гонялись друг за другом, радостно размазывая по рукам и лицам мокрые пригоршни глиняного раствора, символизировавшего храм, который их предки построили для Сулеймана, в то время как шумные торговцы торговали засахаренными ячменными лепешками и густым сливовым пивом, традиционно употреблявшимся на праздник.

Распевая, они направились к колесницам, которые должны были доставить процессию во дворец. Они были построены тайно: это была традиция Дэвов, колесницы были спроектированы и построены старшими Дэвами, а везли на них молодежь: буквальное празднование следующего поколения. Всего их было тридцать, по одному на каждое столетие свободы, и они были чрезвычайно впечатляющими. Поскольку ее племя не знало полумер, транспортные средства были также огромными, больше всего напоминающими движущиеся башни, с местом для десятков всадников и колесами в два раза выше человека. Каждая была посвящена какому-то аспекту жизни Дэвов: одна могла похвастаться рощей украшенных драгоценными камнями вишневых деревьев, золотые стволы которых выглядывали из-под навеса из резных нефритовых листьев и сверкающих рубиновых фруктов, в то время как другая позади нее вращалась с резвящимися медными лошадьми. Их ртутные глаза вспыхнули, белые цветы жасмина тяжело опустились на густые черные кисточки их грив.

Колесница Нари была самой большой и, к ее стыду, ужасно похожей на лодку, на которой когда-то плыла Анахид. Над головой Нари развевался бело-голубой шелковый флаг, а на корме гордо возвышался великолепный резной деревянный шеду. В данный момент она сидела на нем, окруженная хороводом восторженных маленьких девочек у ее ног. По традиции одна из них должна была заменить Анахид, но на этот раз попытки Нари убедить их сделать то же самое были встречены лишь недовольными гримасами.

Но восторг ее народа был заразителен, так что смущение от того, что Нари хорошо проводила время, выдавали ее горящие щеки и глупая улыбка. Она помахала толпе на улице, сложив руки в благословении, когда проходила мимо групп ликующих Дэвов.

– Это не то, чего я ожидала, – проворчала Акиса рядом с Нари, срывая одну из многочисленных гирлянд цветов, которые маленькие девочки, – сначала робко, а затем с большим энтузиазмом, когда женщина-воин не остановила их, – навешали на ее шею.

Нари сдержала смех при виде розовых цветов, опутавших страшную подругу Али.

– Разве в Ам-Гезире не празднуют Навасатем?

Другая женщина бросила встревоженный взгляд на двух пьяных молодых людей на платформе позади них. Они безумно хихикали, кружась вокруг медных коней, каждый с бутылкой сливового пива в руке.