Медное королевство

– Дара! – Нари споткнулась и упала на колени, не в силах поверить, что он применил против нее магию. – Дара, остановись, умоляю тебя! Я приказываю! – рискнула она, отчаянно взывая к собственным силам. От древних кирпичных стен донесся рокот. – Афшин!

Огонь облизал его руки.

– Мне действительно жаль, Нари, – сказал Дара, и в его голосе слышалась боль. – Но я больше не подчиняюсь твоим приказам, – он направился к Али.

Али шатко поднялся на ноги, пряча Мунтадира у себя за спиной. Маслянистая чернота снова окрасила его глаза, а затем в руке у него оказался зульфикар, и позади послышался всплеск, как будто меч прорезал волну. Языки пламени вспыхнули на медном лезвии.

Визареш не подчинился команде Дары. Он смотрел сперва на одного, потом на другого, изучая двух воинов настороженными желтыми глазами. И в конце концов покачал головой.

– Нет, Дараявахуш. Здесь я тебе не помощник. Я не буду ссориться с избранным, которого благословил марид.

Не проронив больше ни слова, он исчез с раскатом грома.

Али бросился вперед. Под крик Нари, он занес зульфикар…

И отскочил назад, как будто врезался в невидимый барьер. Он оступился с растерянным видом, но собрался с силами и без колебаний снова ринулся вперед.

На этот раз невидимая стена сбила его с ног.

– Вот и твои повелители, мариды, тоже не могли преодолеть барьер, – прошипел Дара.

Он бросился на принца, вырвав зульфикар у Али из рук. Пламя взметнулось по лезвию, словно он сам был Гезири. Дара высоко занес меч. Нари снова закричала, вырываясь из дымных оков, пока магия дворца зрела у нее под кожей.

Мунтадир из-за спины брата встал на пути между Али и зульфикаром.

Запахло кровью и горящей плотью. Вспышка боли в глазах ее мужа, а затем вопль Али, безудержный вопль, даже не похожий на настоящий.

Нари охватила ярость. И в ту же секунду магия пришла к ней. Дымные путы, посмевшие связать ее, ее, в ее собственном дворце, мгновенно разорвались, и Нари сделала вдох, вдруг почувствовав и словно осязая каждый кирпич, каждый камень и каждую пылинку в этом здании. Стены, возведенные ее предками, полы, почерневшие от их крови.

Коридор сотрясся так сильно, что штукатурка посыпалась с потолка. Языки пламени забегали по ее пальцам, дым клубами валил из-под ворота. Ее одежда неистово развевалась на горячем ветру, исходившем от ее тела. Нари подняла руки.

Дара повернулся к ней. Она видела и ощущала его ярким и разъяренным пятном на границе ее магической ауры.

Нари швырнула его через коридор.

Он ударился о стену с такой силой, что под ним проломился камень, и рухнул на пол. Ее сердце еще немного разбилось при виде этого – оно предательски отказывалось забыть мужчину, который продолжал находить новые способы разбить его.

А потом Дара встал.

Их взгляды встретились. Дара был ошеломлен. Обманут. Но все так же решительно предан делу, как истинный воин. Он коснулся золотой крови, стекающей по его лицу, а затем выпростал руку, и волна черного дыма окутала его тело. Мелькнула чешуя, и сверкнули зубы, и он удвоился в размерах.

Нари обрушила на него потолок, разлетевшийся на части в фонтане каменной крошки и штукатурки.

Она упала на землю, когда вокруг нее взметнулось облако пыли. Магия иссякла.

Крики Али вернули ее к действительности. Забывая про собственное горе, грозившее разорвать ее на части, Нари, пошатываясь, поднялась на ноги. Мунтадир упал на колени, завалившись на брата. По его дишдаше растекалась кровь.

Нари подбежала к нему и разорвала ткань. На глаза навернулись слезы. Будь это не зульфикар, а любое другое оружие, Нари вздохнула бы с облегчением – рана была чистая, одним ровным порезом прошедшая по животу, и неглубокая, несмотря на обилие крови.

Но все это не имело значения. Потому что кожа вокруг раны уже приобрела болезненный черно-зеленый цвет, цвет надвигающейся бури. Пятно расползалось тонкими змейками, очертившими линии вен и нервов.

Мунтадир досадливо застонал.

– Ох, – выдохнул он, дрожащими руками коснувшись раны. – Иронично, однако.

– Нет. Нет, нет, нет, – залепетал Али, как будто сказанные шепотом слова могли повернуть время вспять и изменить страшную картину перед ними. – Зачем ты это сделал? Диру, зачем ты это сделал?

Мунтадир протянул руку к лицу брата, пачкая его кожу своей кровью.

– Прости, ахи, – еле слышно ответил он. – Я не мог видеть, как он убьет тебя. Во второй раз – не мог.

Слезы текли по лицу Али.

– Все будет хорошо, – пробормотал он. – Н-Нари исцелит тебя.

Мунтадир покачал головой.

– Не надо, – процедил он сквозь зубы, когда она потянулась к нему. – Мы же знаем, что ты зря потратишь время.

– Позволь мне хотя бы попытаться? – взмолилась она, чуть ли не задыхаясь.

Мунтадир прикусил губу с таким видом, словно пытался не выдать своего страха. Он еле заметно кивнул.