Медное королевство

Нари помедлила с ответом. Разговоры о Даре все еще задевали ее за живое, даже пять лет спустя после его смерти. Чем больше она пыталась распутать терновый клубок собственных эмоций, тем сильнее запутывалась в них. Ее воспоминания о прекрасном угрюмом воине, который успел стать ей дорог за время их путешествия в Дэвабад, омрачались пониманием того, что он был преступником и на нем лежала вина за гибель невинных жителей Кви-Цзы. Дара покорил ее сердце, и он же разбил его на мелкие кусочки. Вознамерившись спасти Нари во что бы то ни стало, он пренебрег ее собственными желаниями и был готов даже ввергнуть их мир в пучину войны.

– Нет, – ответила она наконец, не позволяя голосу задрожать. В отличие от Джамшида, Нари превосходно владела умением скрывать свои чувства. – Стараюсь не приходить. Здесь поклоняются не тому Даре, которого я помню.

Джамшид оторвал взгляд от алтаря и посмотрел на нее:

– В каком смысле?

Нари разглядывала изваяние всадника, запечатленного в момент атаки.

– Для меня он не был легендарным Афшином. Сначала все было не так. Кви-Цзы, война, его восстание… Он мне ни о чем не рассказывал.

Она сделала паузу. В этом храме между ними с Дарой произошел тот самый разговор, который почти стал разговором о возникшем между ними чувстве, и та ссора, что развела их по разным углам, а Нари впервые начала осознавать, как много отняла у Дары война и как сильно надломила его потеря.

– Думаю, он не хотел, чтобы я знала. Под конец… – Ее голос стал вкрадчивым. – Думаю, ему не нравилось то, кем он стал. – Она покраснела. – Прости. Зря я тебя обременяю разговорами о Даре.

– Можешь обременять меня сколько угодно, – пообещал Джамшид негромко. – Тяжело видеть, как этот город убивает тех, кого мы любим, – вздохнул он и отвернулся, опираясь на трость. – Нам пора возвращаться.

Погрузившись в свои мысли, Нари молчала, когда они покинули храм и через ухоженный сад вышли к ожидающему их паланкину. Сверкнув на прощание, солнце упало за дальние горы, растворяясь в зеленом горизонте, и из глубины храма послышался бой барабана. По всему городу начали раздаваться призывы к молитве, которые подхватывали другие джинны и волнами передавали дальше. Прощание с заходящим солнцем пусть ненадолго, но объединяло джиннов всех верований.

В паланкине она расслабленно откинулась на подушки. От покачивающегося движения паланкина, везущего их через сектор Дэвов, ее начало клонить в сон.

– Устала? – спросил Джамшид, когда она зевнула.

– Как всегда. Вчера задержалась допоздна с пациенткой. Ткачиха из Агниванши, надышалась газом, который использует для работы ковров-самолетов. – Нари потерла виски. – На этой работе не соскучишься.

Приободрившись, Джамшид покачал головой.

– Могу побыть на подхвате, когда вернемся.

– Я буду очень тебе благодарна. И попрошу повара организовать нам ужин.

Он застонал.

– Только не эта непонятная человеческая пища.

– А мне нравится непонятная человеческая пища, – оправдывалась Нари. Одним из поваров на дворцовой кухне служил старик из Египта – шафит, наловчившийся вовремя готовить для нее утешающие сердце блюда с ее бывшей родины. – И вообще…

С улицы раздался оглушительный женский крик:

– Отпустите его! Умоляю, заклинаю вас! Мы ни в чем не виноваты!

Нари подскочила. Паланкин резко остановился. Она отдернула парчовую занавеску на окне. Они еще не выехали из сектора Дэвов и сейчас проезжали по тихой улице, на которой располагались древнейшие и богатейшие дома города. Перед самым большим из них была свалена куча мебели, и дюжина солдат Королевской гвардии проводила обыск. Двоих взрослых Дэвов и одного мальчишку, которому не могло быть еще и двадцати, связанных и с кляпами во рту, поставили на колени посреди улицы.

Женщина в возрасте молила гвардейцев:

– Прошу вас, мой сын еще ребенок, он не был замешан!

Еще один гвардеец вышел из дверей, которые были выломаны и теперь болтались на петлях. С довольным видом он выкрикнул что-то по-гезирийски и швырнул на каменную мостовую резной деревянный сундук с такой силой, что тот разлетелся в щепки. На мокрую землю, сверкая всеми цветами, посыпались монеты и неограненные драгоценные камни.

Недолго думая, Нари соскочила с паланкина.

– Что здесь происходит, скажите на милость? – воскликнула она голосом, не терпящим пререканий.

– Бану Нахида! – В глазах женщины проблеснула надежда. – Моего мужа и его брата обвиняют в государственной измене и хотят забрать моего сына! – Она сдавленно всхлипнула, переходя на дивастийский. – Но это неправда! Они только лишь провели собрание, на котором обсуждали новый земельный налог для Дэвов. Об этом узнал король и теперь наказывает их за то, что они высказали все как есть!

Нари так разозлилась, что ее бросило в жар.

– Где постановление? – требовательно спросила она, поворачиваясь к гвардейцам. – Сомневаюсь, что хозяева дали свое согласие на этот погром.

Но ее командный тон не произвел впечатления на гвардейцев.