Медноголовый

Старбак с Мерфи миновали тёмную палатку Свинъярда. Три чёрных раба подполковника забились от непрекращающейся мороси под фургон и молча провожали двух всадников настороженными взглядами. Звук копыт поглотила ночь.

Утром дождь продолжал капать. Бёрд спал плохо и ощущал себя глубоким старцем, выбираясь из крытого дёрном шалаша к костерку. Палатка Свинъярда уже была свёрнута и погружена в фургон, готовый к дневному маршу на Фредериксбург. Почти километром севернее с гребня дальнего холма двое конных янки рассматривали вражеский бивуак, затуманенный моросью. Хайрем Кетли, туповатый, но очень усердный ординарец майора, принёс ему кружку кофе, в котором плавали разбухшие кусочки сушёного сладкого потата, и принялся раскочегаривать полузатухший костёр. Горстка офицеров Легиона жалась ближе к слабому огню. Бёрд вдруг обратил внимание на то, что они беспокойно глядят ему за спину. Он оглянулся и первое, что бросилось ему в глаза, — это неряшливая борода и налитые кровью буркалы Свинъярда. Подполковник, как ни странно, скалил остатки зубов в подобии приветливой улыбки, протягивая Бёрду для рукопожатия ладонь:

— С добрым утречком! Вы, должно быть, Бёрд?

Майор медленно кивнул, но руку жать не спешил.

— Свинъярд! — представился подполковник, — Жалко, что не мог побеседовать с вами ночью, хворал.

Он неловко убрал ладонь. Похоже, Свинъярд искренне полагал, что ни с кем ночью не встречался.

— А мы беседовали. — рассеял его неведение майор.

— Э-э… беседовали?

— Ночью. В вашей палатке.

— Да? А я не помню. Всё моя проклятая малярия. — жизнерадостно объяснил подполковник.

Щека его подёргивалась не так сильно, как ночью, и создавалось впечатление, что Свинъярд игриво подмигивает.

Борода полковника была мокрой после умывания, мундир вычищен, волосы расчёсаны и набриолинены. В изувеченной руке он держал памятный Бёрду по ночным событиям хлыст.

— Лихорадка. То отпускает, то усиливается. — ничуть не смущаясь, гнул свою линию подполковник, — Особенно по ночам донимает. Наутро после приступа ни черта не помню.

— Да уж, здоровым вы не выглядели. — буркнул Бёрд.

— Но сейчас я в порядке и полон сил. Нет лучшего лекарства против малярии, чем здоровый сон. Я — заместитель Вашингтона Фальконера.

— Мне это известно.

— Отныне вы приписаны к его славной бригаде, — продолжал Свинъярд бодро, — В неё, кроме вас, входит кучка арканзасских оборванцев, молодцы из 12-го и 13-го флоридских полков и наши земляки-виргинцы из 65-го. Генерал Фальконер прислал меня познакомиться с вами и ввести в курс дела. К Фредериксбургу идти вам больше нет необходимости, вместо этого вы должны воссоединиться с бригадой западнее. Здесь всё подробно описано.

Он передал Бёрду сложенный лист бумаги, запечатанный кольцом Фальконера. Сломав сургуч, майор пробежал глазами документ. Легиону предписывалось следовать мимо Фредериксбурга до Локас-Гров.

— Бригада в резерве, так что на дорогу у нас уйма времени. — подполковник замялся, — Есть, правда, один неприятный вопросец, с которым надо покончить до того, как мы выступим.

Взяв Бёрда под локоток, полковник увлёк его в сторону от остальных офицеров:

— Нечто очень щекотливое…

— Старбак? — в лоб спросил Бёрд.

— Как вы догадались? Да, Бёрд. Старбак. Поганое дело, Бёрд. Ненавижу увольнять парней, майор. Не в моей это натуре. Прямота всегда была визитной карточкой Свинъярдов, и хоть принесла она нам немало неприятностей, мы слишком стары, чтобы меняться. Старбак, точно. Генералу он не по душе, и он поручил избавиться бедолаги со всей свойственной мне обходительностью. Хотел вот посоветоваться с вами, Бёрд, как получше это сделать.

— Не трудитесь. — печально сказал майор, — Он уехал ночью.

— Уехал? — опешил Свинъярд и обрадовался, — Вот и отлично! Вы постарались, да? Отличная работа, Бёрд! Значит, не о чем и говорить, да? Приятно было познакомиться, майор!

Он отсалютовал Бёрду хлыстом и повернулся было уходить, но вспомнив о чём-то, задержался:

— Ещё кое-что, Бёрд.

— Слушаю, подполковник.

— Я привёз чтиво для ваших ребят. Поддержать их боевой дух. — Свинъярд вновь оскалил гнилые пеньки зубов, — А то они выглядят малость подавленными. Пришлите кого-нибудь за буклетами, хорошо? И распорядитесь, чтобы грамотные прочитали книжки вслух не умеющим читать приятелям. Хорошо? Всё, в путь!

Бёрд смотрел ему вслед, затем закрыл глаза и ущипнул себя, чтобы убедиться, что не спит. Боль была настоящей, значит, мир этот существовал на самом деле во всей его сырой и промозглой мерзости. Майор открыл глаза и пробормотал, обращаясь к ушедшему Свинъярду:

— Надеюсь, у янки таких, как ты, больше, чем у нас. Очень надеюсь.

Разъезд янки на дальнем холме повернул коней и растворился в мокром лесу. Артиллеристы южан подсоединили к орудиям передки и последовали за фургоном Свинъярда на юг, оставив Легион гасить костры и натягивать не высохшие за ночь ботинки.

Стратегический отход продолжился, всё больше напоминая бегство.