Медноволосая девушка. Калмыцкие народные сказки

Тут он все мускулы свои напряг, освободился, а самого Бор-Улана подбросил вверх. Когда Бор-Улан, достигнув небес, падал назад, Дамбин-Улан бешметом его подхватил и на землю упасть не дал. Держа Бор-Улана в руках, с усмешкой спросил:

— Куда это вы летали, храбрый батыр?

— К облакам подняться решил, чтобы напиться пресной поды,— процедил Бор-Улан.

Дамбин-Улан воткнул Бор-Улана в землю на девять локтей, назад его выдернул и громко ему сказал:

— Три обиды есть у мужчины, говори свои, Бор-Улан.

— Нет у меня обид, можешь меня убить.

Тогда сказал отважный Дамбин-Улан:

— Давай помиримся, давай будем братьями, Бор-Улан.

Но Бор-Улан, насупившись, промолчал. Лишь на третий раз ответил хан Бор-Улан:

— Да, я согласен, буду братом твоим. Скорей поедем в мой золотой дворец и устроим в честь нашего братства великий пир.

Семью семь — сорок девять дней пировали богатыри. Наконец, храбрый конь Давшурин-Хурдун-Хара к Дамбин-Улану подошел и сказал:

— Эх ты, человек, а не вспомнишь свой дом родной! А я соскучился по матери по своей. Жеребенком ты взял меня. Ведь я не успел досыта поесть материнского молока.

И в степь побежал. Вихрем выскочил из дворца отважный Дамбин-Улан, а конь его еле виден был. И крикнул он вслед коню:

— Не человек я без тебя, а ты без меня не конь!

Услыхал и вернулся конь.

Пировал еще семь дней отважный Дамбин-Улан. Потом Бор-Улану сказал:

— Когда я из своей страны уезжал, взять в плен богатырей обещал. Твою ханшу, которой вечно пятнадцать лет, тоже должен забрать в плен.

Отвернувшись, заплакал лихой богатырь Бор-Улан. А потом посмотрел, улыбнулся и так сказал:

— Все это я выполню, брат мой, Дамбин-Улан. Я их сам к тебе приведу. Спокойно домой поезжай.

Долго-долго ехал Дамбин-Улан. Вот стоит большая гора. Взлетел на нее богатырь и начал смотреть вокруг. Но нигде не увидал ни души. С удивлением он произнес:

— На три локтя неба не достает дворец моего отца. Почему же нигде не видно его? Куда девался дворец?

Снова сел на быстрого своего коня и снова вдаль поскакал. Когда же, проехав сорок девять дней, он достиг родной стороны, увидал богатырь, что дворец отца разрушен злобным врагом. Проехал дальше и увидел, что разграблена вся страна.

Обрывок желтой бумаги заметил Дамбин-Улан. Бумагу он поднял, было на ней письмо:

«Семь великанов-мусов напали на нашу страну. Все разорили, угнали и скот и людей. Сын наш любимый, милый Дамбин-Улан, если живым вернешься, нас не ищи. Еда для тебя зарыта там, где был наш очаг, одежда зарыта там, где ты раньше спал. Оружие зарыто там, где лежало всегда».

Дамбин-Улан быстро все откопал. Поел в дорогу того, чего никогда не ел. Надел на себя одежду, которую никогда не носил. Взял оружие, которое никогда не брал. И вдаль поскакал по следам, по которым угнали его родных. По дороге он увидал табун, пасущийся под холмом. Коня своего несравненного в плохонького конька превратил, сам превратился в нищего и, к табунщику подойдя, спросил:

— Нельзя ли из вашего табуна что-нибудь взять поесть.

— Раньше, когда Довджи-хану принадлежал табун, я бы дал тебе пять голов, но теперь он мусам принадлежит. И если жеребенок пропадает, у нас вырезают по ремню из спины. Но наш бедный Дамбин-Улан где-нибудь голодает, как и ты. Возьми вот кобылицу, поешь.

Взял кобылицу Дамбин-Улан. Сварил кобылицу и начал есть. Крупные кости вьплевывал изо рта, мелкие кости выдувал через нос.

Сел на коня и дальше поехал он. А табунщики, глядя вслед, начали говорить:

— Как похожа на походку Давшурин-Хурдун-Хора походка коня! А сам седок на Дамбин-Улана чем-то похож.

Подошли они к тому месту, где Дамбин-Улан мясо варил, и увидели, что большие кости обглоданы целиком.

— Дай бог нашему Дамбин-Улану так же поесть,— сказали они.

А Дамбин-Улан ехал по следу семь дней. И вот, наконец, кибитку он увидал. У кибитки сидела старушка с одной косой.

— Эй, женщины,— сказала старушка,— время доить кобыл.

Когда женщины со старушкой ушли к табуну, Дамбин-Улан в кибитку вошел и выпил весь их чиган. А архад, в который налит был чиган, перевернул вверх дном.

Вернулась старушка и видит: кто-то в кибитке спит. А архад перевернутый где-то в углу лежит. И закричала старушка:

— Что за шулма! Пришел и без спроса выпил весь мой чиган!

И начала старушка его терзать, бешмет на его плечах богатырских рвать. И вдруг заметила родинку на лопатке его. Такая родника была лишь у сына ее. Ноги у нее подкосились, и она упала без чувств. Поднял мать могучий Дамбин-Улан.

— Что с вами случилось, в чьих вы руках? — спросил.

— Мы в руках семи людоедов-мусов,— отвечала мать.— Отца твоего держит мус у себя. Каждый день человечьим мясом кормит его. Раз в неделю старуха-шулма отца твоего сосет. Теплую кровь человечью старуха пьет.

— Что надо сделать, чтоб вас освободить?