Медный гамбит

Второй аптекарь оказался эльфом, высоким, худым и подвижным, как настоящий кочевник, с чистым, ясным взглядом — и совершенно не похожим на ту женщину в красном халате. Его магазин был больше и намного лучше обставлен, вдоль стен шли аккуратные полки с бутылками и ящищками, на каждом из них были ярлычки с описанием содержимого и симптомов, при которых надо их применять.

На одном, самом маленьком ящике была нарисована зевающая луна и плачущий ребенок, у которого резались зубки. Она слегка подтолкнула локтем Йохана и указала взглядом на этот ящик. Он мгновенно понял намек.

Йохан и владелец аптеки тщательно соблюдали все грубые формы разговоров Урикитов. Они торговались, обмениваясь оскорблениями и хитрыми намеками, но результат был один — у аптекаря не было товара под названием Дыхание Рала, а его ящик, который она заприметила был, по его словам, «пуст как могила нашего лорда Хаману». И эльф оказался совершенно не заинтересован в приобретении всего того, что они могли ему предложить.

— Слишком много проблем, — настойчиво сказал он. — Если у вас будут проблемы, идите к хирургу, целителю или купите что-нибудь, что работает, — тут он жестом указал полку с бутылками с желтой жидкостью, на каждой бутылке было спящее или улыбающееся лицо.

— И это не привлечет ничьего внимания? — недоверчиво спросил Йохан.

— Это всегда мудро, разве не так? Кто, кроме дурака, захотет привлекать к себе внимание?

Йохан указал на пустой ящик из-под Дыхания Рала. — Дурак с ребенком, у которого режутся зубы? Всегда есть матери с такими детьми и всегда есть отцы, которые достают средство от боли. И как аптекарь с лицензией глядит им в глаза, если желтые черви-темплары забрали весь его товар?

На какое-то мгновение Акашии показалось, что эльф собирается ответить им, и, быть может, сказать что-то полезное, но тут снаружи раздались крики. Она мгновенно узнала голоса фермеров Квирайта, искаженные страданиями, и испугалась самого худшего. Эльф ничего не знал ни о фермерах, ни о тележке с зарнекой, которую они охраняли, но пришел к тому же выводу.

— Убирайтесь, — потребовал он, сделал угрожающий шаг к ним и двери, но тут же со стоном рухнул на землю, прижав руки к вискам.

Она тоже почувствовала ментальную атаку: обжигающая боль, которая белой молнией ударила ее в глаза и зарокотала в ушах. Она угрожала поглотить все ее самосознание, но это было не самое худшее, с чем она могла столкнуться: когда Бабушка обучала ее Невидимому Пути, она научила ее отражать и не такие удары. В тот же миг, когда на нее напали монстры из ночного кошмара этого мыслеходца, Акашия успешно возвела вокруг себя могучую крепость. Атака разбилась о бастионы крепости, которая, как это в природе Невидимого Пути, образовала сферу вокруг ее тела, которая заключила в себя и Йохана с аптекарем, которые лежали на полу, крича от страха.

Сила невидимой атаки была в том, что вторгшиеся в память жертвы чудовищные образы продолжали разрушать сознание даже после того, как сам мыслеходец отступил. Акашия сумела построить свою крепость еще до того, как вторгнувшиеся твари укрепились в ее сознании. Затем она вышвырнула их одного за другим.

Более слабая оборона Йохана была прорвана. Его сознание было все в крови — там были лежащие на земле дварфы и солдаты, которые безжалостно резали их — и ей пришлось сделать мост и очистить его сознание. Йохан быстро пришел в себя, и схватил ее руку прежде, чем она успела помочь корчащемуся от боли эльфу.

— Нет времени! Куда? Откуда это пришло?

Она переключила свое сознание на Невидимый Мир, но зло, казалось, было во всех направлениях. Не важно, что она делала, она не могла локализовать атаку, которая все еще продолжалась. — Я… я не знаю. Это везде…

Потом другая, намного более ужасная мысль пришла ей в голову. — Мы окружены.

— Мы должны попытаться, — Йохан толкнул ее к двери. — Может быть они ищут не нас.

Но она знала, еще раньше, чем он выскал свое мнение, что атака была направленна именно на них, хотя она захватила аптеку и еще дюжину других домов, попавших в сеть. И фермеров Квирайта, тоже. Они оба лежали на земле рядом с тележкой. Кровь сочилась из носа, рта и ушей того из них, который лишился своего ножа. Акашия легонько коснулась его сознания и отпрянула. Его жизненная сила была вычерпана; она ничего не могла сделать для него.

Другой мужчина был еще жив, но его мозг был абсолютно пуст, хотя она и изгнала из его мозга бешенных зверей ночных кошмаров. Быть может он и мог бы придти в себя, ощутить себя опять личностью и человеком, если бы у нее было время — но у них вообще не было времени. Неудачливые жители города лежали на земле, некоторые из них истекали кровью, как и первый фермер, а другие выли от страха, как если бы атака продолжалась.