Медный гвоздь

«Кукольник, говоришь». С тех пор как Петр уволился из конторы они сталкивались со Степановым в «Орках». В отличие от всех остальных подобных клубов города здесь была неплохая кухня за относительно сносную цену. Были и весьма оригинальные фирменные блюда, типа «Беф-Строгоссов», мороженное «Кокосовый демон» или коктейль «Imp’s Swamp». Также большой популярностью пользовались вилки в виде логотипа третьего Квака, которые некоторые посетители, по большей части мальчишки, пытались безвозмездно взять на память. Пока Петр рассказывал об изменениях происшедших в его жизни Степанов наматывал на логотип длинные тонкие макароны. Они плавали в глубокой тарелке, наполненной темно-красным соусом и кажется это было тоже что-то фирменное. После того как все макаронины были успешно выловлены из тарелки Степанов принялся за мясо. «Кукольники. Наследники раввина Леви». — «Кого?» — «Жил такой еврей в Праге. Старая история.» Снабженец много чего знал, но в отличие от «бывалых» болтунов никогда не скрывал своего невежества если был не в курсе. О кукольниках он знал очень много и более того, время от времени делал проекты под заказ. Логотип насквозь проткнул кусок рубленной говядины. «По большому гамбургскому счету в этой работе нет ничего нового. Это тоже самое, чем занимались писатели, художники, артисты и тому подобная братия. Как раньше говорили? "Создать характер», вот как раньше говорили. Сейчас говорят «сваять протокол». Писатель работал со знаком на плоской поверхности, художник с маслом и холстом, артист делал характер из себя. Ты собираешься делать искусственный интеллект. У тебя есть тачка последней модели, соответствующий софт. Различия чисто технологические. Но суть от этого не поменялась… Ты понимаешь о чем я?…

Петр пересказал эту историю, заменив некоторые второстепенные детали, вроде фамилии главного героя и города, в котором происходило дело. Он отладил альфа-версию и отправил ее нескольким тестерам, которые обычно прогоняли продукт на предмет глюкавости. Ответы были как всегда ободряюще-положительными и только от Степанова пришел очень короткая и убийственная мессага. «Плохо».

Старый логистик завалился в «Ирокез» на исходе ночи, ранним утром. Не завтракая и не спрашивая как дела он с ходу открыл свой командировочный кейс из которого появилась куча старых компактов. «Она не клюнет на это ты понял. Она не заглотнет то, что ты и Брахман собираетесь ей предложит. Динамика характера не та, не тот двигатель». Суть дела он изложил минут за двадцать, а после они двое суток правили схему.

«Вся эта братия, писатели, артисты, о которой я рассказывал когда-то давно и которая до сих пор считает себя авангардом впереди стада баранов… Большинство тех образов, которых наплодили эти чудаки — уроды. Больные и поломанные жизнью люди. А знаешь в чем проблема? Они думают, что движение идет только от конфликта. Конфликта с теми, кто тебя окружает, или от той трещины, которая есть внутри. Динамика их образов жизни их героев идет от в направлении от травмы или к травме. В сущности они выносили на свет свои болезни. У тебя, Петро, та же самая динамика. Конфликт, трещина. Она сильная девочка, но она больна. И что ты ей предлагаешь? Вся эта наносная бравада, под которой, ныкается молодой амбициозный сноба, с неизжитым комплексом гадкого утенка и частыми приступами карьеризма. Ей не нужен сосед по палате, ей нужен доктор. Точка отсчета, динамика должна быть в другом, не в конфликте». — «В чем?». — "Ну ты же умный парень, ты знаешь ответ. Сильные чувства, впечатления, большие события, любовь, успех. Длинный список… Ладно, не буду тебя мучить, мне нужна биография ее сестры…».

Первичный массив данных по Карелиным степановские боты-аналитики обрабатывали часа три. Сам логистик молча топтал клаву, игнорируя голосовой интрфейс управления. Он набивал длинные команды в консоли, и постоянно требовал зеленый чай.