Медный король

У него ослабели колени, и он сел на камень. Переждал головокружение, поднялся. Пошел, с трудом переставляя ноги, иногда опираясь на длинный клинок, и так шел долго. Когда солнце поднялось совсем высоко и стало припекать, Развияр нашел темное место под желто-серой угловатой скалой, упал и заснул.

* * *

После полудня он проснулся и долго не мог понять, где находится. Вокруг щетинились скалы, их тени медленно росли, накрывая редкие пятачки выгоревшей травы, кусты с дрожащими белыми цветами, каменистые щиты в зеленых узорах мха. Было очень тихо. Развияр нашел ручеек, беззвучный, иссякающий, и несколько минут слизывал влагу с мокрого камня.

Потом огляделся.

Совсем недалеко торчала покосившаяся пика. Новая граница, проложенная властелином. Ошибка, стоившая ему и власти, и жизни; на острие пики больше не было черепа. Неподалеку Развияр увидел кучу камней, сложенных конусом.

Он был на землях зверуинов.

* * *

В камнях водились шлепуны – толстые, но ловкие твари с басовитыми голосами. По ночам они не то пели, не то мелодично охали, выбравшись из нор. Поймать шлепуна Развияр так ни разу и не сумел, но зато на второй день пути нашел в расщелине гнездо с крупными, круглыми, золотисто-коричневыми яйцами.

В полдень солнце раскалило камни. Развияр нашел черный плоский камень-стол и поджарил себе яичницу. Яйцами шлепунов в замке брезговали, но пастухи и караванщики из тех, что победнее, ели их, не болея и не жалуясь. Развияр был страшно голоден, поэтому проглотил все без соли и специй и почти не заметил легкого привкуса плесени. Именно из-за этого дрянного привкуса яйца шлепунов считались отрадой нищих.

Сытый, он заполз в тень и закрыл глаза. Сразу же увидел карту: жирные линии, обозначающие хребты, и двойные черточки перевалов. Штриховку, обозначающую разный состав земли, потоки и озера, границы клановых территорий. Двуглавую скалу, под которой он провел нынешнюю ночь. И поток, полноводный на карте, а теперь наполовину высохший: следуя вдоль русла, Развияр надеялся через несколько дней выйти к границе Империи.

Зачем ему Империя? Он не знал. Поначалу он просто шел, гонимый страхом, не думая, куда направляется. Горы высыхали, обезвоженные, зеленый мох становился бурым, увядали цветы. В первый раз Развияр вспомнил карту, чтобы не умереть от жажды: маг, как бы силен он ни был, не мог высосать из этой земли всю воду, а значит, крупные потоки и озера должны были сохраниться. И карта помогла Развияру: он вышел к потоку, обмелевшему, но еще живому, напился и мысленно поблагодарил человека, так точно измерившего и так подробно описавшего эту землю.

А потом он проследил за этим потоком на карте и увидел, что тот впадает в большую реку у самой границы Империи. И решил идти вдоль русла, а там будь что будет.

Несколько раз ему встречались на пути свежие могилы зверуинов, но живых он не видел ни разу. О том, что случится, если на этих землях его застанут четвероногие со своими всадниками, думать не хотелось. Развияр сторонился открытых мест, прятался в скалах, шел в сумерках и по ночам, если были звезды. Днем искал себе пропитание и отдыхал. В длинных лужах, придатках обмелевшего русла, попадалась рыба, и ее можно было ловить руками. Тишина, пустота, солнце днем и звезды ночью, полностью открытое пространство над головой понемногу вылечили Развияра: мутный страх отступил, прорываясь теперь только в снах.

Во сне он пытался вырваться из паутины Ча, а властелин шел к нему, улыбаясь, и произносил слова заклинания. Развияр рвался, проклинал, умолял, часто просыпался в слезах и с огромным облегчением понимал, что кошмар закончился. Садилось солнце, дрожал воздух над разогретыми камнями, еле слышно бормотал поток; Развияр умывался, доедал остатки дневной трапезы и шел вдоль русла, не опасаясь сбиться с пути.

До границы с Империей оставалось, по его расчетам, день-два пути. Поток сделался глубже, ожили горы: вокруг снова цвели цветы, летали бабочки, попадались даже птицы – черкуны и другие, серые, которым Развияр не знал названия. Утомленный походом, он лег спать на зеленой подстилке из мха, долго мучился в кошмаре с пауком, паутиной и Медным королем. Ему снилось, что у него связаны руки и ноги. Проснувшись, он понял, что связан уже не во сне, а наяву.

Он лежал на спине. Его собственный клинок смотрел сверху, острием почти касаясь горла. Был закатный час, тени вытянулись. Тот, кто взял его в плен, стоял лицом на восток, за его плечом висело оранжевое солнце, и Развияр видел только силуэт врага – силуэт четвероногий. Передние лапы зверуина нервно переступали, солнце то выстреливало из-за его плеча, то пряталось за спину, и тогда казалось, что фигура получеловека источает сияние.

Зверуин не убил спящего – это внушало надежду. Правда, Развияр не особенно обольщался – в некоторых случаях нагоры умерщвляли врагов торжественно, публично и очень долго.

– Чего… – начал Развияр и понял, что во рту пересохло, а голос звучит жалобно.

Острие клинка прижалось к ложбинке под левой ключицей. Похоже, зверуин разбудил его затем, чтобы насладиться страхом и отчаянием жертвы.