Читаем Медный всадник полностью

Граф Шереметев дал 50 000 руб. бедным пострадавшим; графиня Орлова — 150 000, великая княгиня Мария, которая теперь здесь, 15 000, но всего этого мало; нужно, чтобы вся Россия оказала помощь несчастным жителям Петербурга. Несомненно, что наводнение хуже всякого пожара; говорят, никогда не было ничего подобного, это будет целая эпоха в нашей истории, это вроде землетрясения, против которого нельзя принять никаких мер <…> Спектакли закрыты на месяц по приказу государя, который сказал: «Теперь не время веселиться». Всюду говорят только о наводнении; все это уже навязло в ушах, так в конце концов надоедает слушать все одно и то же. Нужна была бы целая тетрадь, чтобы описать тебе все, что случилось в этот ужасный день <…>

А. В. КОЧУБЕЙЗАПИСКИ. (СЕМЕЙНАЯ ХРОНИКА)»357

«Записки. (Семейная хроника)» Аркадия Васильевича Кочубея (1790-1873 или 1878), участника походов 1813-1815 гг., затем чиновника, орловского губернатора и впоследствии сенатора, были написаны им в 1860-х или даже в начале 1870-х годов. Однако их педантическая точность в изложении служебных или семейных событий позволяет думать, что он вел и более ранние памятные записи, к числу которых, возможно, принадлежат и введенные в настоящее издание «анекдоты» о петербургском наводнении. Первый из них — о сенаторе гр. Толстом — известен и в записи П. А. Вяземского;358 он вошел в первую черновую рукопись «Медного Всадника», а также в Болдинскую беловую (БА). В последней он зачеркнут и в Цензурный автограф (ЦА) уже не вошел. Форма его, очень близкая в обеих записях (Вяземского и Кочубея) и в тексте Пушкина, показывает, что анекдот был широко известен и бытовал уже в устоявшейся стилистической обработке.

Второй анекдот — о спасении некоего Яковлева, просидевшего во время наводнения верхом на спине мраморного льва на крыльце дома кн. А. Я. Лобанова-Ростовского, — точно соответствует трагическому эпизоду поэмы, когда Евгений в отчаянии проводит много часов «на звере мраморном верхом…» (стихи 220-250 «Медного Всадника»). Очевидно, и этот рассказ был распространен в городе, и Пушкин, узнав его от друзей — очевидцев наводнения, воспользовался им как материалом для своей поэмы.

<…> Мы приехали в Петербург за несколько дней до наводнения.

Настало 7 ноября 1824 года, день столь памятный для Петербурга <…> Вставши поутру с постели и подошед к окну, я увидал, что посредине улицы начала показываться вода. В это время возвратился из Гостиного двора мой дворецкий, ходивший за разными покупками, и объявил нам, что дует сильный западный ветер и вода в каналах уже значительно поднялась.

<…> Между тем наводнение увеличивалось, и в скором времени на Большой Морской улице показалась шлюпка, на которой ехал военный генерал-губернатор граф Милорадович.

По поводу появления этой шлюпки случился интересный анекдот с графом Варфоломеем Васильевичем Толстым, живущим в Большой Морской. Граф Толстой имел привычку вставать очень поздно. В это достопамятное утро, поднявшись с постели и накинув на себя халат, он еще полузаспанный подошел к окну, и первый предмет, бросившийся ему в глаза, была шлюпка с сидящим в ней графом Милорадовичем. Увидев шлюпку, он изумился и испугался; протирая себе глаза, он начал звать своего камердинера. Тот прибежал к нему, и граф, указывая на окно, спросил его:

— Что ты видишь? — Генерал-губернатор едет на шлюпке, — отвечал тот. — Толстой перекрестился и сказал: — Ну, слава богу, а я думал, что сошел с ума.

Другой случай в день наводнения был с каким-то Яковлевым: он прогуливался по городу, и когда вода начала уже прибывать, спешил домой; но, подойдя к дому князя Лобанова (теперешнему военному министерству), он с ужасом увидел, что вода препятствует ему идти далее. Для спасения жизни Яковлев решился влезть на одного из львов, стоявших у этого дома, и там просидел все время наводнения.

Ветер и буря продолжались до восьми или девяти часов вечера. Как только вода начала спадать, мы тотчас же послали узнать о здоровье братьев моих и тетушки Натальи Кирилловны Загряжской. Оказалось, что братья, для того чтобы спасти своих лошадей, принуждены были ввести их во второй этаж, положив в окно доску. Сами же они в этот достопамятный день остались совершенно без обеда <…>

На другой день мы с женой поехали осматривать разрушения, причиненные наводнением: зрелище было плачевное. На Царицыном лугу мы увидели несколько барок, занесенных на эту площадь водою. В Миллионной встретили мы государя Александра Павловича, который казался очень встревоженным <…>

В Петербурге все очень скоро забывается, и через несколько дней после наводнения жизнь опять приняла свое течение. По вечерам мы посещали общество и театр <…>

VI. ЛИТЕРАТУРНЫЙ ФОН ПОЭМЫ
Перейти на страницу:

Похожие книги

От начала начал. Антология шумерской поэзии
От начала начал. Антология шумерской поэзии

«Древнейшая в мире» — так по праву называют шумерскую литературу: из всех известных ныне литератур она с наибольшей полнотой донесла до нас древнее письменное слово. Более четырех тысяч лет насчитывают записи шумерских преданий, рассказов о подвигах героев, хвалебных гимнов и даже пословиц, притч и поговорок — явление и вовсе уникальное в истории письменности.В настоящем издании впервые на русском языке представлена наиболее полная антология шумерской поэзии, систематизированная по семи разделом: «Устроение мира», «Восславим богов наших», «Любовь богини», «Герои Шумера», «Храмы Шумера. Владыки Шумера», «Судьбы Шумера», «Люди Шумера: дух Эдубы».В антологии нашли отражение как тексты, по отношению к которым можно употребить слова «высокая мудрость» и «сокровенное знание», так и тексты, раскрывающие «мудрость житейскую», «заветы отцов». Речь идет о богах и об их деяниях, о героях и об исторических лицах, о простых людях и об их обыденной жизни. В мифологических прологах-запевках излагается история начальных дней мира, рассказывается о первозданной стихии, о зарождении (в одном из вариантов явно — о самозарождении) божеств, об отделении неба от земли, о сотворении людей из глины, дабы трудились они на богов. Ответ людей — хвала воплощениям высших сил.Издание рассчитано на самый широкий круг читателей, интересующихся историей и культурой древнего мира.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Поэзия / Древневосточная литература