Медный всадник

Как-то давно, в Луге, когда Татьяна была совсем ребенком, ее любимый дед, видя, как она угнетена и не может совладать с собой, сказал: «Задай себе три вопроса, Татьяна Метанова, и поймешь, кто ты есть. Спроси тебя: во что я верю? На что надеюсь? И самое главное: что я люблю?»

Она взглянула на Александра.

– Как ты назвал это, Шура? В нашу первую ночь ты сказал, что у нас с тобой… как ты назвал это?..

– Жизненная сила. Родство душ.

«Я знаю, кто я есть, – думала она, беря его руку и поворачиваясь к алтарю. – Я Татьяна. И я верю, и надеюсь, и люблю Александра на всю жизнь».

– Вы готовы, дети? – К ним шагал отец Михаил. – Я заставил вас ждать?

Он занял свое место у алтаря. Ювелир и Софья подошли ближе. Татьяне показалось, что они уже успели прикончить водку.

– Сегодня твой день рождения, – улыбнулся отец Михаил. – Прекрасный подарок для тебя, не так ли?

Она прижалась к Александру.

– Иногда я чувствую, что силы мои подорваны отсутствием Бога в жизнях людей в это смутное тяжкое время, – начал отец Михаил. – Но Господь по-прежнему присутствует в моей церкви, и я вижу Его присутствие в вас. Я очень рад, дети, что вы пришли ко мне. Ваш союз благословлен Богом для вашей взаимной радости, для помощи и утешения, которые вы дадите друг другу в процветании и оскудении и, если на то будет воля Божья, ради будущего потомства. Я хочу наставить вас на путь истинный. Вы готовы посвятить свои жизни друг другу?

– Готовы.

– Обряды брака были установлены Господом Богом. Сам Христос благословил этот устав своим первым чудом на бракосочетании в Кане Галилейской. Брак – символ таинства союза между Христом и Его церковью. Понимаете ли вы, то, что соединил Бог, не может разлучить человек?

– Понимаем, – дружно ответили жених и невеста.

– У вас есть кольца?

– Есть.

– Господи милостивый, благослови этого мужчину и эту женщину, живущих в мире, ради которого Сын Твой не пожалел своей жизни. Пусть их совместная жизнь станет знаком Христовой любви к этому многогрешному и исковерканному миру. Защити этого мужчину и эту женщину от всех врагов. Даруй им мир и покой. Пусть их любовь друг к другу станет печатью на сердцах их, плащом на плечах их, короной на головах их. Благослови их в работе и дружбе, во сне и бодрствовании, в радости и печали, в жизни и смерти.

Слезы текли по щекам Татьяны. Хоть бы Александр не заметил! Отец Михаил, конечно, все видит.

Повернувшись к Татьяне и взяв ее руки, Александр счастливо улыбался.

Когда они вышли на паперть, он подхватил ее на руки и закружил. Они страстно поцеловались. Ювелир и Софья равнодушно похлопали в ладоши, спускаясь на тротуар.

– Не дави ее так! Ребеночка задушишь! – пожурила Софья.

– Ты по-прежнему считаешь, что нужно было ограничиться загсом и этой дурой-регистраторшей, которой дела до нас не было? – ухмыльнулся Александр.

Татьяна покачала головой:

– Ты был так прав! Именно об этом я и мечтала. Откуда ты все знал?

– Потому что сам Господь свел тебя и меня в тот день. И мы должны были поблагодарить Его.

Татьяна лукаво хихикнула:

– Знаешь, на венчание у нас ушло куда меньше времени, чем на… на первую ночь.

– Куда меньше, – поддержал Александр, снова подхватывая ее. – Кроме того, жениться легче всего. Как и заниматься любовью. А вот уговорить тебя… отдаться мне и выйти замуж… да, ты твердый орешек.

– Прости. Я так нервничала.

– Знаю, – кивнул он, так и не опуская ее. – Мне казалось, что шансов у меня – двадцать к восьмидесяти.

– Двадцать – против того, что я соглашусь?

– Двадцать – за.

– Тебе следовало бы иметь немного больше веры, муж мой, – посоветовала Татьяна, целуя его в губы.

11

Они возвращались домой по лесной тропе, неся на спине покупки. Вернее, нес Александр. Татьяне достались только две подушки.

– Нужно зайти к Наире Михайловне, – твердила она. – Они, должно быть, с ума сходят от волнения.

– Опять ты думаешь только о других! – с легким раздражением бросил он. – О них, а не обо мне. Хочешь вернуться в тот дом в день нашей свадьбы? В нашу брачную ночь?

Нет, конечно, нет! Ну почему она всегда так поступает? О чем только думает? Просто не желает, чтобы люди из-за нее переживали, вот и все.

Она так ему и сказала.

– Знаю. Но, пойми, всем не угодишь. Вот что: начни с меня. Корми меня. Ухаживай. Возись со мной. Люби меня. Потом займешься Наирой Михайловной. Татьяша, так и быть, если хочешь, мы пойдем к ним завтра. Хорошо? – закончил Александр со вздохом.

К шести они успели добрести до своей избы. На двери белела записка: «Таня, где ты? Мы очень беспокоимся. Наира Михайловна».

– Мы не зайдем? – спросила она.

– Да, но… – Он улыбнулся. – Минутку. Всего минутку. Я должен сделать кое-что, а потом мы войдем.

– Что именно?

– Погоди минуту и увидишь.