Медный всадник

Баррингтон был маленьким городком в восточном Массачусетсе, названном в честь Баррингтонов, живших здесь со времен Бенджамина Франклина. Основатель рода сражался в Войне за независимость. В девятнадцатом веке четверо Баррингтонов были мэрами, а трое предков Александра погибли в Гражданской войне.

Отец Александра хотел оставить свой след. Идти собственным путем. Мать, Джина, приехавшая из Италии в восемнадцать лет, чтобы приобщиться к американскому образу жизни, осуществила свою мечту, когда изменила имя на Джейн и через год вышла за Гарольда Баррингтона. Ради этого она постаралась забыть о семье, оставшейся в Италии.

Сначала Джейн и Гарольд считались радикалами, потом – социал-демократами и, наконец, вступили в Коммунистическую партию. Тогда в их стране это было позволено, и они восприняли идеи коммунизма всем сердцем. Современная, прогрессивная женщина, Джейн Баррингтон не хотела иметь детей. И Маргарет Санже, основательница движения за планирование семьи, считала, что Джейн совершенно права. На двенадцатом году супружеской жизни она решила, что дети все же не помешают. После пяти выкидышей на свет появился единственный сын, Александр. Тогда ей было тридцать пять. А Гарольду – тридцать семь.

Александр жил и дышал коммунистической доктриной с того момента, когда стал достаточно взрослым, чтобы понимать родной язык. В уюте и комфорте родного дома, где всегда было тепло и светло, Александр с легкостью произносил слова «пролетариат», «равенство», «манифест», «ленинизм», даже не понимая их значения.

Когда ему исполнилось одиннадцать, родители решили претворить идеи в жизнь. Гарольд постоянно попадал в участок за организацию так называемых мирных демонстраций на улицах Бостона. Наконец он отправился в Американский союз гражданских свобод и попросил помочь ему получить убежище в СССР. Для этого он был готов добровольно отказаться от американского гражданства и перебраться в Советский Союз, где надеялся обрести единомышленников. Бесклассовое общество, где нет безработных. Где не существует предрассудков. Где религия отделена от государства. Последнее не слишком радовало Баррингтонов, но они считали себя прогрессивно мыслящими людьми, согласными отказаться от Бога, чтобы помочь строить социализм.

Гарольд и Джейн сдали свои паспорта и прибыли в Москву. На первых порах их встречали и принимали как королевских особ. Казалось, один только Александр замечал омерзительно грязные туалеты, отсутствие мыла, нахальных беспризорников, одетых в лохмотья и часами дожидавшихся возможности стащить объедки из ресторана. Пьяные драки в пивных, куда Гарольд брал иногда Александра, вызывали в мальчике такое отвращение, что он перестал туда ходить. Ему все меньше и меньше хотелось бывать вместе с отцом.

Однако в гостинице с постоянным проживанием их всячески ублажали. Впрочем, как и приезжих из Англии, Италии и Германии. Гарольд и Джейн получили советские паспорта, оборвав тем самым последние связи с Америкой. Александр, как несовершеннолетний, должен был получить паспорт только в шестнадцать, вместе с припиской в военкомате.

Александр пошел в школу, выучил русский, обзавелся друзьями. Он медленно свыкался с новой жизнью, когда Баррингтонам объявили, что отныне придется выселиться из бесплатной гостиницы и самим о себе заботиться. Советское правительство больше не могло их содержать.

Беда в том, что Баррингтоны не смогли найти жилья в Москве. Пришлось перебраться в Ленинград, где после долгих поисков они отыскали две комнаты в ветхом здании на правом берегу Невы. Гарольд нашел работу на Ижорском заводе, Джейн стала пить. Александр все больше уходил в себя и учился с каким-то исступлением.

Все кончилось в мае тридцать шестого, когда Александру исполнилось семнадцать.

Джейн и Гарольд Баррингтоны были арестованы самым неожиданным… и самым обычным образом. Как-то Джейн не вернулась домой с рынка. Гарольд попытался было разыскать хотя бы сына, но перед этим они сильно поссорились, и он не видел Александра вот уже двое суток.

Через четыре дня после исчезновения жены, в три часа ночи, в дверь тихо постучали.

К сожалению, Гарольд не знал, что за Александром уже приходили сотрудники НКВД.

В Большом доме Джейн допрашивал некий Леонид Слоенко.

– Интересные вещи вы рассказываете, гражданка Баррингтон, – посмеивался он. – Не хотите знать, откуда мне все известно?