Медный всадник

В Германии Кирилл смог дать Наташе несколько советов уже в качестве старожила. В частности, рекомендовал не афишировать свою национальность. В то время русские еще не ассоциировались у западного обывателя с беспощадной мафией и тотальной коррупцией, напротив – русское было в моде, и ему самому до чертиков надоели политические дебаты, в которые его пытался втравить каждый второй из встреченных немцев. Нет, не хотел Кирилл Марков выступать в роли представителя России на Западе – чересчур большая ответственность. Политическими настроениями немцев интересовался мало. К тому же он едва сумел выучить несколько слов по-немецки. Это казалось странным – там, на другой стороне, ему случалось говорить на этом языке. Видимо, навыки отключались при возвращении. Работал какой-то защитный механизм, спасавший его от перегрузки. Тем не менее, совсем не касаться политики было невозможно.

– Недавно один из этих господ весь вечер не давал мне проходу! – пожаловался он со смехом. – А повторял одно и то же – «Москва», «перестройка», «Горбачев»… Ничего больше не знал!

– Но против хорошеньких поклонниц ты не протестуешь! – сказала Джейн.

– Она ревнует, значит, любит! – улыбнулся Марков.

– Глупости! – возразила Джейн. – То есть, конечно, я тебя люблю. Иначе как, скажи, я могла бы быть с тобой столь долгое время? Только вот ревность и любовь это совершенно разные вещи…

– Она меня постоянно наставляет и ведет по жизни! – Кирилл обнял ее за плечо. – Я становлюсь сторонником матриархата!

В Германии Джейн сменила прическу на мальчишескую – короткую. Ей шло.

– Скучаешь по работе? – спросила Наташа.

Известие, что Джейн оставляет карьеру разведчицы, в свое время ее несказанно удивило. Ей казалось, что эта профессия из тех, что на всю жизнь.

– Мне тоже так казалось, – признался Кирилл. – До сих пор не верится, что все закончилось. Связи, Наташа, связи!

Джейн состроила гримасу.

– Если честно, то да, – призналась она. – Скучаю! Но у меня не было выбора.

– Не сочтите меня мужским шовинистом, – сказал Кирилл, – но я рад, что Джейн больше не бегает с маузером по странам, спасая демократию!

– Не припомню ничего похожего в своей карьере! – заметила Джейн. – И все-таки в тебе говорит этот русский патриархальный уклад. Как это у вас называется – «Домострой»?

– О чем ты, милая?! – спросил Кирилл. – В Советской стране все равны. Женщины на скаку останавливают лошадей, кладут рельсы…

Наташа смотрела, как они шутливо спорят о разных пустяках, и вздыхала про себя. Никогда, наверное, у нее уже не будет нормальной личной жизни, как у Кирилла и Джейн. Во время своего визита в Ленинград она поняла, что и Вадим одинок. А кто виноват? Она и виновата. Она все испортила… Эгоистка! Но, может быть, то, что удалось спасти дочь, будет ей зачтено на небесах.

О Курбатове вспоминала редко. Судя по тому, что она узнала из телефонных переговоров, «Чистая Балтика» уже начинала переходить из стадии проекта к осуществлению. Наташа посплетничала немного с Джейн на эту тему.

– Он словно одержимый, – сказала она. – Я боюсь, что придется снова ехать в Россию, если его планы станут реальностью. Уверена, что он захочет все проконтролировать на месте – я его слишком хорошо знаю!

– Тебе не хочется возвращаться?

– Кто-то сказал, что не надо возвращаться на старое пепелище, – заметила Наташа. – Но почему-то непременно возвращаешься. Мне трудно теперь в Ленинграде.…Там все и чужое и родное. Легче в местах, где никогда не бывала раньше.

– Сколько еще продлится реабилитация? – поинтересовалась Джейн.

– Три месяца, – сказала Наташа, – потом поедем, наверное, на Ривьеру, если у меня будет свободное время.

Она не хотела признаваться даже друзьям, как ей на самом деле не хочется возвращаться в Британию. А точнее – к Курбатову. Только сейчас Наташа почувствовала, каким бременем для нее стала жизнь рядом с этим человеком. Пусть ненадолго, но она покинула золотую клетку, и этим временем следовало воспользоваться на всю катушку.

Глава шестая ОЛЕГ ШВЕЦОВ ЖИВЕТ С МЕРТВЕЦАМИ И ВСТРЕЧАЕТСЯ СО СМЕРТЬЮ

Олегу в последнее время снились могилы – ряды крестов за высокими оградами. Могилы он видел и наяву, уже проснувшись – приют Швецову дал старый склеп на кладбище. Ничего страшного, ничуть не хуже каких-нибудь холодных подвалов, по которым ютятся сотни таких, как он – отверженных. Компания тут подобралась подходящая – человек шесть, спали вповалку возле стен. Швецов узурпировал садовую скамейку, принесенную в склеп. Запахи и звуки, хорошо знакомые – за время, проведенное в зоне, он привык к обществу отбросов. Только на зоне ему в жизни не видать того положения, которого он добился здесь в считанные мгновения. В этой новой жизни побеждает тот, кто сильнее – закон естественного отбора. А сильнее был он – Олег.

Бомжи звали друг друга по кличкам – Муха, Серый… Был еще старик Карлыч, исполнявший в здешнем обществе роль древнего сказителя и присматривавший днем за склепом.