Медовые яблоки (СИ)

— Смотри на меня, смотри… чувствуй… сейчас.

Наблюдая за расширенными зрачками, за испариной на лбу, нажимая, уже настаивая, поглаживая, успокаивая, давя сильней, настойчивей, на всю длину.

— Больно?

— Нет.

Врушка…..

Покачиваясь медленно, поглаживая пальцами клитор…

Направляя бедра, приподнимая и опуская на все длину медленно.

Слишком медленно… надо сильней…… надо…

Продолжая в том же ритме, срываясь, начиная двигаться быстро, агрессивно, давя, держа, принуждая…

Кружа рукой по клитору, обнаглев вконец, проведя пальцем по другой, запретной дырочке, вцепившись зубами в сосок, в губы, в шею, ловя крик, сдавливание, пульсацию, отправляя себя к чертям собачьим со всей свой осторожностью, потому что невозможно, слишком жарко, тесно, плотно, слишком сильный аромат яблок пробегает по артериям, взрываясь, находя освобождение.

Тихо… Тихо… давай аккуратно…… непривычно тебе… непривычно…

Андрей мало что мог поделать с ощущением ускользающего времени, точно так же, как и мало что мог поделать с ревностью, которая бурлила в нем постоянно, практически снедая остатки здравого смысла в его сознании.

Он почти взорвался, когда придя на «их» место на озере, нашел Лизу не одну, а в компании ребят. Очевидно, не было ничего криминального в том, что Лиза общалась с другими людьми, она дружила с Анькой, дружила с её толстой подружкой, естественно, в компании были парни.

Только ничего естественного в том, как Лиза прыгала со сплетенных рук двух парней, ныряя в воду, Андрей не видел. То, что это было извечной забавой — встать вдвоем и в четыре руки подбрасывать девчонок в воду, Андрей знал. В том, что тот же патлатый подбрасывал Аньку и её подружку, которые веселым, смеющимся кульком падали в воду, поднимая брызги, не было ничего необычного. Но вот в том, что Лиза вставала на сплетенные руки, облокачиваясь на плечи, потом, выпрямляясь по струнке, ловя равновесие, прыгала в воду, выныривая, придерживая купальник или то, что можно было бы назвать этим — было очень криминально. Очень.

Этот патлатый успевал осмотреть все прелести Лизы, пока она карабкалась на их руки и, облизнув губы, бросить её в воду.

Тварюга патлая… смотрю ноги лишние.

Одним прыжком оказавшись в воде, схватив Лизу, прижав к своей груди, прошептал прямо в губы:

— Это что было? Маленькая? Ну-ка, расскажи-ка мне, может, я чего-то не понимаю?

— Что это было? — так же в губы, держась руками за плечи, прямо на виду ошалевшей Аньки и патлатого.

— Ты не будешь больше прыгать так!

— Почему?

— Потому что.

— Очень информативно, мистер Очевидность, — прямо в губы.

— Лиза, ты идешь? — патлатый.

Охереть…… конец тебе, парень… Идет она… Как ты в воду сейчас серанул…

— Лиза?

На редкость недогадливый………

— Ты, блять, что-то попутал? А?

— Чееего?

Этот глист мелкий залупается? Если я сейчас его покалечу… А я это сделаю, мать твою…

— Ань, или ты уберешь отсюда этого… или…

Аня, знавшая Андрея всю свою жизнь, знавшая его, когда была еще крошкой, а он, злясь, откручивал головы её куклам, быстро соображает, что лучше уйти… сейчас, утащила патлатого, что-то говоря ему на ходу, оборачиваясь, смотря в удивлении то на Андрея, то на Лизу, которая, уткнувшись в плечо Андрея, прятала лицо.

— Ты ревнуешь.

— Нет, не ревную.

— Ревнуешь.

— Нет, пока не ревную. Пока, Лиза.

Ну… ноги у него не из задницы торчат, так что ревностью это считать не можем.

— Но, как же я буду прыгать в воду? — очевидно дразня.

— Хочешь прыгнуть? — поднимая высоко, раскручивает и тут же бросает на глубину, смотря на испуганный всплеск руками, выдергивая из воды одним рывком.

— Бойся своих желаний, слышала такое?

Лиза, прижавшись всем телом, практически вдавив себя, шепчет:

— Не боюсь…

Они проводили все свободное время Андрея вместе. Отвозя её в живописные места, он наблюдал за её порхающими над листом бумаги руками, пока его терпению не приходил конец, и он не откладывал рисунки в сторону аккуратной стопкой, притягивая Лизу к себе, целуя легко, пробегаясь руками по спине, снимая лишнее, дразня, даря, наслаждаясь.

Сегодня был канун дня рождения Марии Степановны, и Андрей, зная, что завтра он будет занят целый день, и нет никакой возможности уйти от своих обязанностей, отвез Лизу на старую дамбу, где она, по обыкновению, рисовала.

Ей нужно было сдать какое-то ужасающее количество рисунков, а Андрей просто смотрел, наблюдая, как ускользает время, борясь со своей ревностью к этому времени.

В тот день, когда Андрей вернулся из дедова старого дома, его ждал разговор, тот самый разговор с матерью, от которого не было смысла отворачиваться и который прошел совсем не так, как он предполагал.

— Лизавета, значит?

— Лиза.

— И о чем ты думал?

— О чем я, по-твоему, думал? — начиная раздражаться от очевидной правоты матери.

— Она же девчонка совсем! Да что же, не мог найти постарше, чтобы школу Хотя Бы закончила? Что ты теперь делать-то собираешься? А? Я тебя спрашиваю.

Если бы у Андрея была хоть одна, хоть какая-то мысль о том, что он собирается теперь делать, он бы ответил…

— Ты… женишься?