Медовые яблоки (СИ)

Андрей увидел высокие заросли травы, улыбнувшись, дал девочке подбежать к озеру, медленно идя следом, обнимает её, смотря на воду.

— Это просто лужа…

Обиделась маленькая…

— Это большая лужа, маленькая.

— Это большая, грязная лужа.

— Да, это большая, грязная лужа, посредине альпийского луга.

— Ты знал, — не вопрос, утверждение.

— Знал, — целуя макушку.

— Знал и не сказал… — вздыхая.

Обойдя Лизу, приседая на камень у ног, сажая на колени.

— Ты бы поверила?

— Поверила.

— И не пошла?

— И не пошла.

— А потом, потом ты бы думала, что, может, там все же озеро, а, может, за этим озером еще одно…, а, может, я ошибся, думала?

— Думала, — вздыхая, широко открыв глаза цвета неба.

— Теперь ты знаешь, что это просто лужа.

— Это большая лужа.

— И что ты видишь еще, маленькая?

Лиза задумчиво смотрит в сторону…

— Цвет, много цвета…много неба, деревья, там, вдали горы, синие цветы, желтые цветы… снег вон там, тебя… — дыхание останавливается, а потом скачет неровно и громко.

— Видишь, если бы ты не пошла, как много всего не увидела, иногда по пути к большой грязной луже можно увидеть очень многое, маленькая… Может, лужа не имеет значения, — продолжая целовать, — может, стоит дойти до этой лужи, чтобы увидеть что-то еще…К тому же, эта лужа чертовски очаровательная, — смеясь, — посмотри, она круглая, как блин.

И Лиза смеется, забавные веснушки подпрыгивают, когда ладони закрывают лицо, а потом эти же ладошки бегут по лицу Андрея, обводя его, скрываясь в волосах, притягивая к себе…

На обратном пути девушка почти засыпает, но старательно морщит нос, говоря, что не устала.

Устала, маленькая…устала…спи…

На обратном пути Андрею некуда спешить, мотор возмущается и недовольно урчит, только Андрей все равно едет медленно, опасаясь резких поворотов отчего-то…

60 километров, так 60…потерпишь.

Так они и ехали, мотор возмущался, Андрей молчал, а Лиза спала, прикрыв веснушку.

Могла бы и оставить посмотреть…

Лиза не проснулась, когда Андрей тихо вышел у магазина, поставив беззвучно машину на сигнализацию, не проснулась, когда они переехали старый мост у извилины двух рек, не проснулась, когда машина перестала ворчать обиженным мотором, останавливаясь на небольшом лугу, где трава достигала пояса Андрея, а маленькой была и вовсе по грудь, где пестрили разными красками цветы и удушающий терпкий аромат горных трав, он был настолько интенсивный, что если бы не дыхание реки у изножья луга, можно задохнуться.

— Лиза…Лиза, — дует в ушко.

Захлебнись, плюшевый, чего глаз щуришь? Моя теперь…

— Просыпайся, соня.

Проснулась, удивилась, потянулась.

— Где мы?

— В лесу, надо полагать.

— Зачем?

Ах ты лиса…

— Будем тебя будить.

— Ооооо…

— Дааааааа, — с придыханием, быстро целуя губы, — пошли…пойдем же, маленькая…маленькая… Ты испугалась? — обнимая, — глупая, пойдем, мы будем купаться в реке.

— Не испугалась!

— Хорошо, ты не испугалась, все так, как хочешь ты…помнишь…Как…Ты…Хочешь…Так ты идешь?

— Сейчас, мне нужен купальник, подожди.

Отодвинув в сторону планку кофточки, пробегая по кружеву, целуя под кружевом:

— Не нужен. Тебя никто не увидит, только я…

А я хочу тебя видеть…Просто хочу…

Оставив Лизу на берегу строгим «не входи в воду без меня!», Андрей идет дальше по берегу, забираясь на валуны, прыгая в стремительный поток прозрачной, невероятно голубой воды, которая обжигает, стягивает, душит, потом отпускает и дает выдохнуть, вдохнуть полной грудью. Главное, быстро грести к берегу, где стоит маленькая, кутаясь в полотенце, пробуя пальчиками ноги воду — ледяная, снег так близко.

— Иди сюда, Лиза, держись за руку, не пугайся, течение очень сильное.

А что так хитро смотрим?

Сбрасывая полотенце, медленно спуская по плечам, бедрам, опуская волной на каменистый берег.

Твою мать! Это что? Что это? Т Охренеть…Школьницы не носят такого…Не могут…Школьницы играют в классики и рисуют пастелью…Стой, стой…лучше бы тебе не двигаться сейчас! Не на меня! Лучше бы мне в воду…Да! С головой, нахрен! Лет на сто!

Те прозрачные трусики, которые чуть больше недели назад держал в руках Андрей, удивляясь, были образцом целомудрия, это был строгий монашеский наряд по сравнению с этим кружевом, настолько тонким, манящим, что даже срывать его было бы грешно, казалось: подуй сильней и порвется, как паутинка на ветках яблони.

Когда вода стала из обжигающе ледяной настолько горячей?

Ну, держись, маленькая девочка в кружевах.

Подхватывая Лизу, кружа, шепча «зажми носик», прыгая с ней в обжигающую воду, ловя её испуганные руки, хватающиеся за шею Андрея.

Воооооотттттт, в следующий раз будешь в обычном купальнике…или без…В следующий? Следующий…лето кончается не завтра, маленькая.

— Проснулась?

— Да!

— Замерзла… — накидывая полотенце, растирая плечи. — Пойдем к машине.

Поднимаясь по узенькой каменистой тропке навстречу удушающему аромату горных трав, Андрей понимал, что до машины они не дойдут, не сейчас. Запах яблок, смешанный с запахом цветов, леса и неба, становился невыносимо тяжелым, скручиваясь, отправляя горячие волны от головы к ногам, останавливаясь где-то в области живота.