Медовый месяц

— Теперь мне нужно подсобрать деньжат, — весело сказал Кратчли. — Мои сорок фунтов пошли прахом. Но это того стоило, чтобы посмотреть на лицо Агги Твиттертон. «Ах! Дядя умер, и деньги пропали! — сказала она. — Как! Но он же богат! Кто бы мог подумать!» Старая глупая корова! — Кратчли презрительно рассмеялся. — Давай быстрее, Полли, если хочешь, чтобы мы успели в кино.

— Вот какое у тебя настроение! Не собираешься рыдать по старому Ноуксу? Так?

— По Ноуксу? — ответил Кратчли. — По этому старому грязному негодяю? Да я в сто раз больше заработаю у нового милорда. У него карманы набиты банкнотами, а нос, как у кролика…

— Эй! — попытался предостеречь его мистер Гаджен.

— Его сиятельство будет вам очень признателен, мистер Кратчли, — холодно сказал Бантер, выходя из своего угла.

— Извините, — сказал Кратчли. — Я вас не заметил. Не хотел никого обидеть. Просто пошутил. Позвольте, я вас угощу. Что вы будете, Бантер?

— Я твердо знаю, чего не буду. Не буду терпеть фамильярностей от кого бы то ни было, — с большим достоинством ответил почтенный джентльмен. — Для вас я мистер Бантер. И, кстати, мистер Гаджен. Я как раз собирался попросить вас прислать бочку свежего пива в Тэлбойз.

— Замечательно, — с готовностью отозвался хозяин заведения. — Когда прислать?

— Завтра утром, — ответил Бантер. — И еще дюжину галлонов светлого пива, если вас не затруднит… Мистер Пуффетт, добрый вечер. Я собирался с вами встретиться.

— Добрый вечер, — радостно ответил Пуффетт. — Зашел выпить кружечку пивка на сон грядущий, да и Джинни принесу глоток. У нас сегодня на ужин пирог, и мы с Джинни были бы рады вас видеть у себя. Налейте мне кварту, мистер Гаджен, пожалуйста.

Он поставил на прилавок кувшин. Хозяин немедленно его наполнил и обратился к Бантеру:

— Мы с вами договорились, мистер. В десять часов пиво будет у вас.

— Очень вам благодарен, мистер Гаджен. Я лично прослежу, чтобы его у вас приняли и расплатились.

Кратчли воспользовался моментом и улизнул вместе с девушкой. Пуффетт покачал головой.

— Опять в кино побежали. Какой чушью сейчас забивают девушкам головы! Потом пойдут шелковые чулки и прочая чепуха. В наше время все было по-другому.

— Да брось ты, — сказала миссис Ходж. — Полли уже давненько встречается с Фрэнком. Может, хоть на этот раз у них будет все в порядке. Она хорошая девушка, хотя и порядочная вертушка.

— Он опять передумал, — сказал Пуффетт. — Ведь он собирался привезти жену из Лондона. Но теперь, видно, боится, что она видеть его не захочет, раз он потерял свои сорок фунтов. Скажет, извини, не сошлись характерами, так они теперь это называют. Так вот они теперь и женятся, и разводятся. Хотя, чтобы ты ни делал, тебя все равно поймают в силки, и поведут, как бычка на веревочке, к венцу. Хотя жених, конечно, должен иметь кое-какие деньги. Все веселее, чем две пары босых ног в постели!

— Черт тебя побери! — сказала Кэти.

— Да, ноги в шелковых чулках лучше, — не унимался Пэддок.

— Да ладно, Тед, — примирительно сказала миссис Ходж. — Ты вдовец. У тебя водятся денежки. Поэтому у всех нас еще есть шанс.

— Что ты говоришь? — сказал Пуффетт. — Тогда попробуйте, не стесняйтесь. А теперь, мистер Бантер, если вы готовы…

— Фрэнк Кратчли родился в Пэгглхэме? — спросил Бантер, когда они вышли. Пуффетт шел очень медленно, чтобы пиво в кувшине не превратилось в сплошную пену.

— Нет, — ответил Пуффетт. — Он приехал сюда из Лондона. Мистер Хенкок дал объявление, и он приехал. Фрэнк здесь уже лет шесть или семь. Кажется, он сирота. Он энергичный молодой человек. Вот только девушки за ним бегают, ему и трудно определиться. Надеюсь, у него хватит ума выбрать Полли Мейсон. Мне кажется, она серьезная и скромная девушка. Но он всегда хотел жениться на девушке со средствами. Лучше сразу сказать, чего хочешь. Мужчина предлагает, а женщина располагает. Ладно, жизнь — штука сложная. Взять хотя бы вашего милорда. Наверное, за ним бегало много богатых девушек. А ему, видишь ты, ни одна не понравилась. И вот пожалуйста, он здесь, у нас проводит свой медовый месяц. А, как сказал святой отец, миледи — девушка вовсе небогатая.

— Его сиятельство, — сказал Бантер, — женился по любви.

— Вот и я говорю, — вздохнул Пуффетт, взяв кувшин в другую руку. — Он себе это может позволить, я говорю.

* * *