Медовый месяц

Хани распростерла себя по нему так, словно пыталась проникнуть в его тело. Ее рот под его губами открылся, и он понял, что она предлагает ему всю свою любовь, всю свою верность, всю страсть, с которой она жаждала жить. Эта женщина, занявшая место в его душе, отдавала ему все. И в этот момент та ревность, которую он испытывал к Дэшу Кугану, испарилась навсегда

— Я люблю тебя, — сказала Хани, прижимаясь к его губам. — О, Эрик, я так люблю тебя!

Он выдохнул ее имя и растворился в ее губах. И они целовались, пока Рейчел не оставила наконец все свои страхи на холмах «Черного грома».

— Мне кажется, я ждал тебя всю жизнь, — прошептал он.

— Ты еще не передумал на мне жениться? — спросила она.

— О нет!

— Я хочу ребенка.

— Правда? Я счастлив.

— О, Эрик… Все хорошо. Я теперь знаю, что это хорошо.

Ему уже не хватало только ее губ. Они несли сладость и изобилие, обещая ему любовь. Они переносили его через пространство и время, туда, где существовало одно лишь добро. И, устроившись в этом дивном месте, он услышал грубый усталый голос, настолько низкий, что, казалось, он звучал изнутри какого-то божества:

«Ну что ж, вот ты и получил свое, красавчик! А то я уже готов был потерять с тобой терпение».

Удивленный, Эрик отстранился от нее. Она, находясь все еще в плену его поцелуя, открыла глаза и вопросительно посмотрела на Эрика. Он, смутившись, опять припал к ее губам.

Поезд тронулся, и через несколько мгновений они все вместе прикоснулись к вечности.

ЭПИЛОГ 1993

Хани, несмотря на блеск софитов и фотовспышек, сразу же отыскала в зале Эрика и девчонок. Когда аплодисменты наконец стихли, она вышла на подиум и посмотрела на врученный ей приз «Эмми».

— Огромное вам спасибо. — Голос у нее сорвался, и публика засмеялась. Она рассмеялась вместе со всеми и наклонилась к микрофону. — Если бы кто-нибудь принялся утверждать, что такое может случиться с тщедушной маленькой провинциалкой из Южной Каролины, я сказала бы, что он просто перегрелся на солнце.

Публика развеселилась еще больше.

— Поблагодарить мне хочется многих, и, я надеюсь, вы уделите мне пару минут внимания.

И она начала свой список с Артура Локвуда, а потом перешла к именам людей, связанных со съемками «Эмили», повествования о жизни Эмили Дикинсон, которое и принесло ей эту награду.

Золотистая кружевная юбка ее вечернего платья зашелестела, когда она слегка задела ею за подиум.

— Но больше всего я хотела бы поблагодарить свою семью. Забавная штука — семья Люди, у которых она есть, не всегда ее ценят. Но если вы выросли без семьи, порой бывает очень трудно найти свое место в жизни. И вот именно сегодня мне хотелось бы выразить благодарность моей семье. Я так долго искала ее, и сейчас она у меня есть, и я никого не оставлю. Моя семья — это и мои падчерицы Рейчел и Ребекка Диллон, и их прекрасная мать Лили, которая делит их со мной. Это и Закери Джейсон Дэшвелл Диллон, которому завтра исполняется два года, — самый забавный и смышленый младенец среди начинающих ходить по этому лучшему из миров. Это и его братишка-младенец Эндрю — он сейчас ждет в артистическом фойе, когда я перестану говорить и покормлю его.

Все опять заулыбались.

— Я люблю двух человек в Уинстон-Салеме, Северная Каролина, — это Шанталь и Гордон Делавис. И человека, дружбой с которым горжусь, хотя нам было непросто добиться, чтобы она приехала сюда. Это Мередит Куган Блэкман. И Лиз Кэстлберри — самую упорную леди, которая когда-либо встречалась на моем пути.

Лиз, сидя в зале в кресле за Эриком, улыбнулась.

— Одного человека, которого я любила, сегодня нет с нами — по крайней мере физически. — Она на мгновение смолкла, и все притихли. — Дэш Куган был последним из американских героев-ковбоев, он был и моим героем. И многому научил меня. Иногда я соглашалась с ним, иногда нет. Когда этого не происходило, я обычно чувствовала себя виноватой.

Хани увидела, как некоторые в публике потянулись к глазам смахнуть слезы, но сама она примирилась со смертью Дэша три года назад, когда Рейчел прокатилась на «Черном громе», и теперь ей не хотелось плакать. Наоборот, Хани улыбнулась:

— Я любила этого ковбоя и буду благодарна ему до конца своих дней.

Она помедлила немного.

— А теперь последнее. Говорить об этом труднее всего. Брак — это всегда взаимные уступки, и плохо, когда уступает только один, а с другим этого не происходит. Сейчас много пишут о таланте Эрика Диллона, и пишут по большей части правильно. Но никто не пишет об очень важных вещах: о том, что он прекрасный отец и самый лучший муж, какого только может заполучить женщина. Никто не говорит о том, как трогательно он заботится о других, и это иногда просто пугает меня. Конечно же, это не означает, что он идеален. Трудно жить с человеком, который красивее всех мужчин на свете!

Эрик при этом схватился за голову, и окружающие рассмеялись.

Хани пристально посмотрела через огни прожекторов прямо ему в сердце: