Медовый месяц

Когда мы на конечном этапе, самом спокойном, попали в парилку, из тумана постоянно возникали женщины с гладкими бедрами и говорили что-то вроде: «Ты не представляешь, что мне пришлось испытать, – не представляешь».

– Замужняя жизнь, – шепнула мне Делла. – Флора звонила?

– Да, – с подозрением ответила я, – звонила. Она прилетит только в день свадьбы.

– И больше она ничего не сказала?

– Ничего, а что? – ответила я. – Ты с ней говорила? Хотите устроить какой-то сюрприз, да? Бомбу с конфетти?

– М-м-м… ну да, – сказала Дел.

Наш разговор прервался, и мы перешли в сауну.

– Ты не хочешь рассказать Эду про Любовь-Всей-Твоей-Жизни? – вдруг спросила Дел.

– А зачем?

– Затем, что во время церемонии, когда тебя спросят, не знает ли кто-нибудь каких-либо препятствий данному браку и все такое…

– Угу, – сказала я. – А что я должна рассказать Эду? Что был такой парень, с которым я провела ночь, которого на самом деле совсем не знаю и с которым мы никогда больше не виделись, и я так и не избавилась от него, и он все еще живет в моей душе, и все это, вероятно, сложный защитный механизм, чтобы удержать меня от отношений с людьми, которые рядом?

– Почему бы и нет?

– Или рассказать ему, что есть какой-то парень, которого я втайне считаю своим суженым? Что я ни к кому, включая Эда, не испытываю тех чувств, какие питала к нему? Что, когда впервые встретила его взгляд, это было как удар под дых? Что, если бы я задумалась о том, что потеряла, – действительно задумалась, – я бы плакала и плакала и не могла остановиться?

– Успокойся, – сказала Дел.

– Или рассказать, что когда думаю о том, как он выглядит, а особенно о его синих глазах и о том, как он закатывал до локтей рукава рубашки, и как произносил слова, и… Рассказать, что до сих пор чувствую боль в груди, думая об этом уже семь лет? Я должна рассказать ему все это, да? Ты так считаешь?

– А ты действительно все это чувствуешь? – спросила Дел, вдруг забыв про свои обычные подковырки.

Я вздохнула, как паровоз.

– Серьезный вздох, – сказала она.

– Или рассказать, – проговорила я чуть-чуть спокойнее, – что всего два года назад я проснулась среди ночи и целый час плакала, ясно поняв, что уже никогда не увижу этого человека?

Небольшая пауза. Трепетная тишина. Мы с Дел нередко шутили насчет Алекса, но никогда раньше я не говорила о нем вот так.

– Как будто просыпаешься ночью и наверняка знаешь, что сейчас умрешь, – сказала Дел.

– Ты ощущала это? – спросила я, слегка потрясенная. Дел не из тех, кто понимает в подобных чувствах.

– Да, – сказала она. – Скажи Эду правду.

– Я сама не знаю правду, – ответила я.

Разговор на время прервался, когда мы перешли в джакузи.

Потом Дел сказала:

– Если ты чувствуешь все это к Алексу, по-моему, ты должна разыскать его.

– Как? – спросила я. – Я даже не знаю его фамилии.

– Допустим, такой способ есть, – проговорила Дел, просто чтобы продолжить разговор.

– Я бы не смогла.

– Почему?

– Возможно, он облысел, растолстел, женился и у него восемь детей. Или еще хуже – выглядит великолепно, и у него серьезный роман с какой-нибудь супермоделью.

– А если нет?

Я задумалась, а потом сказала:

– Главное здесь следующее: он сам бы меня разыскал, если бы хотел.

– И все-таки ты должна что-то сказать Эду – не унималась Дел.

– Зачем? – снова спросила я, не поддаваясь ее настойчивости. – Ведь это же не по-настоящему, правда? Все это не по-настоящему. Просто какая-то глупость у меня в голове. С каких пор это стало настоящим?

Она не ответила.

– Во всяком случае это не препятствие браку, – проговорила я. – Если тебе нужно законное препятствие, загляни в мою коробку из-под сигар.

– А что там? – спросила Делла.

– Моя клятва, – многозначительно проговорила я.

Она ничего о ней не спросила. Мы посидели немного молча, а потом я сказала:

– Думаю, в зале регистраций они не спросят об этом – ну, насчет препятствий?

– Надейся, что нет, – ответила Дел.

По пути домой она сказала, что теперь нам нужно зайти в текила-бар – вывести оставшиеся токсины. Через полчаса там появился делового вида классический красавец в костюме – совсем не Деллин тип – и по-хозяйски обвил ее рукой. Делла засияла, рот до ушей. Он показался мне довольно милым типом и якобы работал с компьютерными технологиями.

Когда он отошел к стойке за выпивкой, я заметила Делле, что это не ее тип, а она сказала, что он беглый осужденный, его приговорили к пожизненному заключению, но он уже два года в бегах, у него фальшивые документы, работа и все прочее.

– И за что же он сел?

– За убийство, – ответила она. – Но это из тех случаев, когда на самом деле виноват был не он, а его товарищ. Он-то милый. Не беспокойся. Совершенно безопасен.

– Угу, – сказала я. – Где ты его подцепила?

– В очереди к психиатру, куда ты меня послала, – ответила она и, чуть помедлив, добавила: – Насчет психиатра ты оказалась права. Она действительно знает свое дело.

Глава двенадцатая