Медовый месяц для любовницы

Потянувшись, Малаши подавил зевок. Стоит ли вообще продолжать этот разговор? Для него означенная сумма всего лишь пустяк, и он может за минуту составить и подписать новый договор и распрощаться с Адди навеки. Или так же легко может отказать и передать дальнейшее разбирательство адвокатам. В любом случае разговор на этом закончится и она вновь исчезнет из его жизни.

Вот только теперь, когда она все же с ним связалась, меньше всего ему хотелось прощаться.

– Возможно, но для того, чтобы я возобновил финансирование, нужны исключительные обстоятельства.

Адди дернулась, словно сжатый в руке мобильник вдруг превратился в ядовитую змею. Она нервно облизнула губы:

– Например?

Как ни неприятно это сознавать, но в ее голосе ясно звучали отчаяние и мольба, а ведь она бы предпочла, чтобы Малаши считал, что у нее все в порядке… И не просто в порядке, а более чем замечательно.

Любуясь чистым утренним небом, Малаши улыбнулся. Сегодня его ждет еще один прекрасный день.

– Не знаю, – признал он честно, – сперва мне нужно внимательно изучить дело. Очень внимательно. И для этого мне потребуется личная встреча с просителем.

– Нет! – выдохнула она резко. – Не думаю, что это хорошая идея.

– Зато я думаю. Да и вообще я как-то не привык без разбору раздавать деньги кому попало.

– Но я же не кто попало! Я твоя жена.

Она слишком поздно поняла, что угодила в ловушку.

– Тогда нам тем более не помешало бы встретиться. Обсудим наш брак.

Ей вдруг стало нечем дышать. С чего это Малаши потребовалось обсуждать их брак? Он окончательно свихнулся?

– Не хочу я его обсуждать. И не буду. Ни к чему ворошить прошлое. Нужно просто признать, что мы совершили ошибку и…

– Ты так в этом уверена?

Адди удивленно моргнула. Ему же ничуть не хуже ее самой известно, что этот брак был настоящей катастрофой.

– Да. Сама не знаю, что на меня тогда нашло!

– Не знаешь?

В его голосе было столько огня, что он обжигал даже сквозь телефон.

– Наверное, потому, что то, что у нас было, не имело ни малейшего отношения к разуму.

Обжигающий жар начал проникать ей под кожу.

– Потому что в основном мы только и делали, что срывали друг с друга одежду.

Адди сглотнула, чувствуя, как на нее накатывает непонятная смесь страха и тоски.

– Что-то не припоминаю.

– Не верю. Не сомневаюсь, ты отлично помнишь тот раз в лифте.

Она вздрогнула. Разве можно такое забыть? Да она помнила все так отчетливо, словно прямо сейчас видела, как Малаши запускает руки ей под подол платья, а сама она судорожно расстегивает ему ремень.

Огромным усилием воли она заставила себя сосредоточиться на настоящем.

– Даже если забыть, что это не имеет ни малейшего отношения к теме нашей беседы, все это было очень давно. Так что я действительно ничего уже не помню, – соврала она. – В отличие от тебя, как и у большинства людей, моя жизнь сосредоточена не на одном лишь сексе.

– Ты серьезно? Тогда ты либо чертовски наивна, либо неумело врешь. – В его словах ясно слышалось удивление. – Секс определяет человеческую жизнь. На чем, по-твоему, были основаны наши отношения? Неужели на взаимной любви к морепродуктам?

Адди чувствовала, как в груди пульсирует тупая боль. А она-то по глупости верила, что их отношения основаны на взаимной любви друг к другу. Вот только любовь предполагает честность и доверие, а не бесконечные тайны и ложь. А они не были друг с другом честны.

– Морепродукты я давно разлюбила, да и в любом случае не хочу слушать твои плоские взгляды на отношения. И уж тем более не хочу обсуждать ни их, ни что-либо иное, лично с тобой встречаясь.

– Неужели? – протянул Малаши, и у Адди сразу же задрожали коленки. – Жаль. А я-то надеялся, что мы вместе пообедаем и обсудим твое финансирование. Я же правильно понял, дорогая, что ты хочешь, чтобы я его восстановил?

Резко поднявшись, она оттолкнула стул с такой силой, что он упал.

– Не стану я с тобой обедать!

– Предпочитаешь поужинать? – продолжал он, совершенно не обращая внимания на ее ярость. – Впрочем, одно другому не мешает. Хочешь чего-нибудь французского? Или как насчет севиче? Я знаю один недавно открывшийся перуанский ресторан.

Ужин! Пытаясь унять пульсирующую боль, Адди прижала руку ко лбу.

– Не хочу я ничего ни французского, ни перуанского. И не собираюсь я с тобой встречаться ни за обедом, ни за ужином, ни за любым другим приемом пищи.

– Жаль. Потому что это твой единственный способ добиться от меня восстановления финансирования.

– Понятно, значит, мне придется поискать деньги в другом месте.

– Я в тебя верю. Ты всегда была чертовски изобретательна.

– Ты отвратителен, – выдохнула она, не в силах больше сдерживаться. – Надеюсь, это наш последний разговор.

В ответ Малаши лишь рассмеялся:

– Дорогая, я немного не понял, так мы договорились поужинать или пообедать?

Едва не взвыв от отчаяния, Адди выключила мобильник.