Медовый месяц императора

1. Выбор Сухозанета, человека запятнанного, вошедшего в люди через Яшвиля - педераста и отъявленного игрока, товарища Мартынова и Никитина. Государь видел в нем только изувеченного воина и назначил ему важнейший пост в государстве как спокойное местечко в Доме инвалидов".

Генерал Сухозанет мог выйти "в люди" через гомосексуалиста князя Яшвиля только одним способом, и вышел. В 1832 году он становится главным директором Пажеского и всех сухопутных корпусов. Стоит ли удивляться, что среди русских офицеров, особенно гвардейцев, "бугрство" стало обычной вещью. Пример генерала показывал молодежи, как можно сделать карьеру.

А это уже угрожает государственной безопасности. Пушкин это понимал. В своих исторических записках он пишет, что чрезвычайное развитие гомосексуализма погубило Рим и Византию.

В практической литературной деятельности Пушкину пришлось столкнуться с противодействием группы гомосексуалистов во главе с министром народного просвещения Сергием Семеновичем Уваровым и его сексуальным партнером, князем Михаилом Александровичем Дондуковым-Корсаковым. И снова в дневнике поэта появляется запись 10 февраля 1835 г.: "Он (Уваров. - А.З.) кричит о моей книге как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дондуков (дурак и Бардаш) преследует меня своим цензурным комитетом. Он не соглашается, чтоб я печатал свои сочинения с одного согласия Государя. Царь любит, да псарь не велит. Кстати, об Уварове: это большой негодяй и шарлатан. Разврат его известен. Низость его доходит до того, что он у детей Канкрина был на посылках. Об нем сказали, что он начал тем, что был б...., потом нянькой, и попал в президенты Академии наук..."

"Голубая гвардия" не могла простить этого Пушкину. Идет 1835 год. На сцене появляется Жорж Дантес и его сексуальный покровитель барон Геккерн.

Первым прямо высказался о взаимоотношениях Геккерна и Дантеса князь Александр Васильевич Трубецкой (1813-1889). Сделал он это за два года до смерти, в 1887 году. "Не знаю, как сказать, - вспоминал князь Трубецкой, он ли жил с Геккерном, или Геккерн жил с ним... В то время в высшем обществе было развито бугрство. Судя по тому, что Дантес постоянно ухаживал за дамами, надо полагать, что в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль".

Конечно, такая пара вызвала в свете живой интерес. Барон Геккерн, абсолютный гомосексуалист, человек, у которого никогда не было романа с женщиной, и молодой красавец, бисексуал барон Жорж Дантес. Дабы скрыть отношения Геккерна и Дантеса, придумана легенда: сердобольный Геккерн, возвращаясь из Голландии к месту службы в Петербург, встретил в гостинице тяжко больного Дантеса, положение которого так тронуло сердце посланника, что он не только окружил юного красавца заботой и комфортом на время болезни, но и взял его с собой в Петербург.

Дантес в обход всяких правил становится офицером кавалергардского полка, что вызывает ропот сослуживцев, и даже далекий от военных дел Пушкин записал об этом в своем дневнике.

Ропот скоро стих. Да и как он мог долго удержаться, если во главе гвардии стояли люди гомосексуальной ориентации. Многие из молодых блестящих офицеров со временем вошли в "банду веселых", где могли в полной мере получить гомосексуальное образование и практический опыт.

Анна Ахматова считала, что за Геккерном стояли граф С.С. Уваров и князь П.В. Долгоруков. Тот самый Сергий Семенович Уваров, которого Пушкин в дневнике прямо называет б..... и педерастом. А рядом с ним поставлено имя князя Петра Владимировича Долгорукова, заподозренного позднее в авторстве анонимного диплома. Юный князь входил в "банду веселых", как и его сожитель князь Гагарин, будущий парижский иезуит.

Практически с каждым из них у Пушкина был конфликт. Положение его, учитывая сплоченность гомосексуальных рядов, становилось очень опасным. Случайно за обедом в ресторане Пушкин знакомится с Дантесом. Молодой офицер нравится ему. Он приглашает его в свой дом. Знакомит с женой. Интуитивно он чувствует опасность, чувствует рядом зло, но... что-то происходит в его душе. "Суть в нашей душе, - писал Пушкин, - в нашей совести и обаянии. Это обаяние было бы необъяснимо, если бы зло не было одарено прекрасной и приятной внешностью".

Эти слова, пророческие слова, подходят к Жоржу Дантесу! Но написал их поэт задолго до знакомства с Дантесом, - перед свадьбой. Странно!

"Нас интересует, - отмечал профессор И.Д. Ермаков, - почему в ожидании свадьбы, отрезанный от Москвы в Болдине, Пушкин предается мыслям о смерти, разрушении..."

От кого исходило в тот момент на Пушкина "обаяние зла"? Кто обладал "прекрасной внешностью", однако вызвал мысли о смерти? Неужели Наталья Николаевна Гончарова?! Точно, она, ибо больше некому. Он тянулся к ней, потому что в её холодности ощущал холод смерти.

Такой же холод шел от Дантеса. Его французские шутки, постоянное преувеличенное ухаживание за дамами - все ширма, скрывающая мерзкий образ смерти.